Сомали: Анархия – мать порядка

Хаос или успех?

В подзаголовке заключен и вопрос, на который попытались ответить авторы объемного исследования «Somalia After State Collapse: Chaos or Improvement?» Benjamin Powell Ryan Ford and Alex Nowrasteh (Journal of Economic Behavior and Organization, vol. 67, 2008.)

По сравнению с другими странами Восточной Африки, за последние без малого 20 лет, несмотря на периоды хаоса, Сомали явно достигла успехов по многим показателям, и самое интересное, что это происходит при отсутствии какого-либо государственного правления в стране.

Анархия имеет в словаре несколько значений. Одно из них – хаос, другое – отсутствие единого правительственного управления над данной географической территорией. После окончания Второй мировой войны, несколько стран в той или иной степени пребывали в состоянии анархии. В 1982 году я застал такую анархию в Ливане, где в каждой деревне находилась своя власть. Историк Михаил Агурский, который в тоже время находился в Ливане, сравнивал тамошнюю ситуацию с Украиной 1918 года. В определенные периоды анархия царила в Афганистане и Чечне.

Сомали получило независимость от Италии и Великобритании в 1960 году. Начавшееся после получения независимости строительство гражданского общества и демократических учреждений было прервано в 1969 году, когда генерал Мохаммед Сиад Барри установил в стране диктатуру. Режим Барри был свергнут в 1991 году, и с тех пор в Сомали раз за разом срывались все попытки установить центральную власть.

Сразу после свержения диктатуры в Сомали началась гражданская война: враждующие полевые командиры пытались установить свою власть над всей страной. Один из наиболее знаменитых эпизодов этой войны – попытка интервенции со стороны ООН и США, запечатленный в фильме «Черный Ястреб» (Black Hawk Down 2001). Инцидент унес жизни 18-и американских десантников и около тысячи сомалийцев и привел к тому, что президент США Билл Клинтон решил вывести войска из Сомали в 1995 году. С тех пор гражданская война фактически закончилась. Любая попытка установить правительство использовалась элитой страны для грабежа и передела сфер влияния. Любая возможность установления централизованной власти толкала кланы на борьбу за обеспечение своей долив ней. Когда же шансы на создание центрального правительства уменьшались, то кланы возвращались к традиционным, налаженным веками и, в основном, мирным отношениям между собой.

Каждый период насилия и хаоса в Сомали так или иначе следовал за попыткой извне создать центральное правительство. Самая последняя такая попытка –создание «Переходного Федерального Правительства» (ПФП) в 2006 г. при поддержке Эфиопии и США. Борьба против ПФП усилила группировку Союз Исламских Судов (Аш-Шаб’аб ), которая сама создала правительство де-факто и сумела на время взять под контроль южные провинции и бывшую столицу Могадишо. В декабре 2006 г. эфиопские силы вторглись в Сомали, разгромили Аш-Шаб’аб и привезли ПФП в Могадишо. Фактически же ПФП не располагает властью и пользуется весьма малой поддержкой населения. Периодически происходят атаки против их солдат и чиновников. До сих пор неясно, сможет ли ПФП установить контроль над всей страной.

За десять лет между отступлением США и эфиопской интервенцией в Сомали также случались вспышки насилия и военные преступления. Однако они не сравнимы с насилием во время гражданской войны и во времена диктатуры генерала Барри.

В то же время нельзя сказать, что сомалийская анархия в промежутках между конфликтами – это хаос. Народ Сомали оказался способен создать собственную правовую систему, обеспечивающую закон и порядок без централизованной власти. Эта система обеспечила куда более высокие экономические достижения, чем те, которые Сомали достигла во время диктатуры Барри, и более высокие по сравнению со своими африканскими соседями, имеющими функционирующий центр. Все это стало возможным благодаря сомалийскому обычному праву Хир (произн. как [ħeːr]).

Как работает Хир

Сомалийское обычное право основывается на традициях, которые интерпретируются и исполняются децентрализованной клановой структурой. Хир возник задолго до колониального периода и продолжал действовать во времена колониального правления. После обретения независимости центральная власть пыталась заменить Хир государственным законодательством. Однако в сельских местностях и в пограничных областях люди продолжали руководствоваться обычным правом. После краха сомалийского государства, большинство вернулось к традиционным законам.

Хир запрещает убийство, нападения, разбой, грабеж, кражу, поджог, вымогательство, пытки, побои, нанесение увечий, в том числе по неосторожности или халатности, изнасилование, похищения людей, насильственный увоз, нанесение ущерба имуществу. Хир больше фокусируется не на наказаниях, а на компенсациях за ущерб. Сомалийское общество пастушеское и расчет ведется на верблюдах (как у древних индоевропейцев, где считали по головам капита, а капитал первоначально значил поголовье). Оплата однако, может производится в денежных эквивалентах верблюдам. За убийство мужчины семья преступника платит потерпевшей семье 100 верблюдов, за убийство женщины – 50. Угонщик скота платит по две головы за каждое уведенное животное.

Старейшины кланов избираются в судьи за их опыт и знание обычаев. Однако старейшины не могут заниматься законотворчеством, а обязаны судить по обычаю. Старейшина, принявший решение, отклоняющееся от норм общины, не привлекается к дальнейшему судейству. Если спор происходит между членами разных кланов, их старейшины обязаны найти компромисс. Если не получается, то обращаются за арбитражем к третьему клану.

Сомалийские кланы состоят из расширенных семей потомков по линии отцовского прадеда джилиб. Социологи называют их группами взаимной страховки. Исходя из своих собственных интересов, такая группа помогает исполнить судебные приговоры над нарушителями. Если кто-то причиняет особенно много неприятностей, то семья может публично от него отказаться. Тогда он фактически лишается защиты группы, оказывается вне закона. Люди вне закона обязаны найти другой джилиб, иначе они автоматически перестают быть членами клана. Если требуется более активное исполнение приговора, то старейшины могут мобилизовать весь клан.

Поскольку сомалийские суды независимы друг от друга да еще действуют в разных кланах, то часто они толкуют обычаи по-разному. Внутри кланов разногласия, как правило, разрешаются довольно быстро. Разрешение разногласия между кланами могут тянуться довольно долго. Прецеденты в разрешении конфликтов и становятся источником закона. Хотя толкование закона исходит от кланов, кланы по сути не обладают властью над своими членами.

Сомалийцы изначально свободны и имеют право присоединиться к группе и выбрать старейшин по нраву, а могу создать новый джилиб и возглавить его. На юге Сомали движение между кланами довольно обычное дело. Во многих кланах больше пришельцев, чем врожденных членов.

Сомалийцы – пастушеское общество, а потому их кланы не имеют географических границ и определенной территории. Законы, традиции и суды движутся вместе с людьми. Практически по всей территории Сомали, как в сельской местности, так и в городах существует многоклановая система самоуправления.

В Сомали Хир сосуществует с иламским правом – шариатом, и суд вершит также местное духовенство. Исламское право регулирует акты гражданского состояния, женитьбы, а также вопросы наследования, в то время, как обычное право – Хир является основным корпусом законодательства, регулирующего жизнь в Сомали. На нем и базируется сомалийская экономика.

Экономика анархии

Бесспорно, Сомали является очень бедной страной. Но авторы исследований посвятили много трудов анализу достоверности данных и статистики в Африке и в Сомали в частности. И они пришли к выводу, что уровень и качество жизни значительно улучшились со времени падения режима Барри. Особенно заметно улучшение по сравнению с другими африканскими странами к югу от Сахары. Исследователи провели сравнение Сомали с 41 страной «черной» Африки. Сомали занимает в этой группе далеко не худшее место и показывает поступательное улучшение ситуации. Сравнение проводилось по различным параметрам: детская и общая смертность, продолжительность жизни, заболеваемость туберкулезом, качество детского питания, доступ к чистой воде, уровень иммунизации, санитарное состояние, телефонизация, доступ к интернету и мобильной связи и др.

Разумеется, по стандартам западного мира, Сомали обладает низким качество жизни. Однако по всем показателям, кроме детской смертности, доступу к чистой воде и иммунизации, Сомали находится в верхних 50% стран, охваченных исследованием. И даже там, где Сомали находится в нижних 50%, ее показатели значительно улучшились по сравнению с периодом до анархии. Прогресс за последние 20 лет наблюдается в при сравнении с показателями в других странах «черной» Африки за тот же период. Исследователи также провели сравнение Сомали с группой африканских стран, в которых не было войн. И даже здесь было отмечено улучшение.

Так за период 1985-90 гг. в Сомали наблюдалось резкое повышение детской смертности. Продолжительности жизни в 1980-90 гг. тоже неуклонно снижалась. После краха государственной власти в 1991 году детская смертность резко уменьшилась, а кривая продолжительности жизни медленно пошла вверх. Лишь в трех государствах «черной» Африки после 1990 г. наблюдается рост продолжительности жизни. По уровню детской смертности Сомали за период анархии переместилось с 37 го места на 17-е (из 41). Улучшение наблюдается и в иммунизации детей.

О росте экономической деятельности говорит развитие телекоммуникаций в Сомали. По уровню развития стационарной телефонной связи Сомали за период анархии переместилось с 20-го на 8-е место. По уровню сотовой связи Сомали на 16-м месте, а по уровню интернет-обеспеченности – на 11.
Во многих африканских странах телекоммуникации находятся в ведении государственных монополий, что замедляет развитие. Установка телефонной линии занимает в Сомали три дня, а в соседней Кении телефона ожидают несколько лет. Цены на телекоммуникации тоже относительно невелики - $10 в месяц за неограниченные местные звонки и 50 центов в минуту за международные переговоры. Интернет стоит всего 50 центов в час. Сотовый телефон стоит дешевле и связь лучше качеством, чем где-либо в Африке.

Исследователи отмечают тот факт, что международный бизнес все больше обращает внимание на Сомали. К сожалению, самый известный «международный» бизнес делает Сомали плохую репутацию – пиратство.

Пираты в стране анархии

В юности мне пришлось несколько раз пройти моряком на небольшой, 96-ти тонной торговой шхуне «Азиза» от Дар Эс-Слама до Джибутти (тогда Французское Сомали). (О своих приключениях я писал немного здесь в третьей главе) Судно наше, или по-местному д’оус несколько раз заходило в сомалийские порты. Уже тогда, в 70-е годы говорили про пиратов в водах Красного моря. Однако тогда больше опасались пиратов-йеменцев.

Сегодня пиратство вывело Сомали на первые полосы международных новостей. Собственно, если бы не пиратство, то о Сомали в прошлом году и вовсе ничего не было бы слышно. Небольшие сомалийские пиратские банды захватывают иностранные суда, проходящие вблизи сомалийского берега, берут в заложники пассажиров и груз и требуют выкупа. За прошлый год пираты захватили более 100 судов. По данным на декабрь 2009 в Сомали содержалось 17 захваченных судов, около 300 заложников ждали выкупа. Точные данные о размере выкупов неизвестны, но официально считается, что в прошлом году пираты получили около 30 миллионов долларов. Часть этих денег идет на приобретение современного вооружения, что делает угрозу пиратства еще большей.

Индустрия пиратства очень хорошо доказывает эффективность сомалийского обычного права. Пираты нападают на иностранные суда, но никогда на сомалийские. На суше пираты ведут себя мирно, подчиняются местным правилам, слушаются старейшин. Число пиратов невелико, но вокруг них работает целая индустрия, в которой занято 10-15 тысяч человек – ремонт судов, питание, охрана и т.д. Еще одна отрасль, появившаяся в последнее время – кейтеринги, специализирующиеся на питании для заложников. Факт, что пираты не грабят, а покупают услуги и продукты на рынке, как раз и является доказательством того, что Хир обеспечивает закон и порядок.

В то же время, без сомнения, сомалийские пираты нарушают международные законы. С ними следует бороться, как с любыми другими преступниками – усилить охрану судов, ввести международное патрулирование, улучшить связь, наладить сбор агентурных данных и провести прочие более-менее стандартные меры правоохранительной работы. Народ Сомали не должен стать объектом для возмездия за действия пиратов. Военные действия не смогли решить проблему с наркомафией ни в Афганистане, ни в Колумбии, да и жестокие удары возмездия и устрашения за преступную деятельность террористов неизменно приносят куда больше вреда, чем пользы. Еще более провальны попытки насадить «дружественное правительство», которое якобы будет бороться с международной преступностью. Любой навязанный Сомали режим станет воевать с собственным народом и породит куда больше преступлений и насилия, чем способно сейчас породить пиратство. Да и опыт борьбы с пиратством в Южнокитайском море показал, что наличие сильного правительства не помеха для современных корсаров.

Экономист Джордж Эийтей (George Ayittey, автор замечательных книг «Африка преданная», «Африка в хаосе» и «Африка без цепей» ( Africa Betrayed, St. Martin’s Press,, 1992 Africa in Chaos, St. Martin’s Press, 1998.[Africa Unchained: the blueprint for development, Palgrave/MacMillan, 2004) ввел определение для африканских режимов - «государства-вампиры», высасывающие соки из своих граждан и из экономики страны. Эийтей пишет, что недееспособные африканские государства должны быть просто предоставлены своей судьбе, которую они сполна заслужили. Нет смысла вливаниями иностранной помощи отдалять неизбежный развал и крах этих государств, в итоге лишь усугубляя ситуацию внутри их границ. Его критики отвечают, мол, как можно, желать судьбы Сомали. Реальность же такова, что в Сомали не так уж плохо, особенно если сравнивать с другими возможностями, реализовавшимися в соседних африканских странах – геноциды, погромы, гражданская война, кровавые и коррумпированные диктатуры.

Разумеется, Сомали – это не совсем та анархия, о которой мечтали Кропоткин и Бакунин. Сомали и не неосуществленная утопия либертарианцев и не собирается ею стать в обозримом будущем. Скорей, осуществление утопии американского либертарианства будет похоже на сомалийскую действительность. Однако Сомали – живой пример того, как традиционное право может обеспечить приемлемый уровень закона и порядка в стране в условиях безгосударственного существования, особенно когда альтернативой является жестокая и коррумпированная диктатура, какая в здесь уже была и скорее всего будет вновь, если государственная власть будет восстановлена извне.