Революция – женское дело: 115 лет казни эсерок Анастасии Мамаевой и Анны Венедиктовой

Имена эсерок Анастасии Мамаевой и Анны Венедиктовой (на фото), расстрелянных в Кронштадте 16 октября 1906 года вместе с тремя своими товарищами, сегодня почти забыты. Но 115 лет назад они стали символом смелости и жертвенности революционерок, еще одним доказательством того, что революция – женское дело. В годовщину их казни вспомним об этих героинях.

В ночь на 20 июля 1906 года в Кронштадте началось подготовленное революционными организациями вооруженное восстание. Оно, вместе с восстанием в Свеаборге, должно было стать эпизодом перехода всего Балтийского флота на сторону охватившего страну освободительного движения. Повстанцам удалось захватить часть крепости. Но восставшим катастрофически не хватало оружия и боеприпасов. Флотское начальство предусмотрительно разоружило матросов в предшествующие восстанию месяцы, и даже захват арсенала не восполнил нехватку вооружения. Артиллерии и пулеметов не было совсем, и даже стрелковым оружием – винтовками и револьверами – могли вооружиться далеко не все. Надежды на переход в революционный лагерь всех пехотных частей кронштадтского гарнизона не оправдались. Поэтому уже утром 20 июля правительственные войска локализовали и подавили восстание.

Начались аресты и расправа. Из солдат-минёров, арестованных в кронштадтском форте «Константин», семеро были расстреляны через несколько часов после подавления восстания. Командовавший расстрелом комендант Кронштадта генерал Адлерберг приказал самим же арестованным рыть могилы обреченным.

Первая казнь стала только прологом. Арестованных подвергали избиениям и пыткам, требуя назвать организаторов выступления. Уже 5 августа военно-полевой суд приговорил к расстрелу десять повстанцев, из них семеро были военнослужащими в крепости и трое – гражданскими участниками революционного движения. 7 августа приговор привели в исполнение. 21 сентября расстреляли еще 19 матросов. В изданном в 1927 году сборнике материалов, посвященном революционному движению в армии и на флоте под редакцией историка-марксиста Михаила Покровского, приводится описание этой казни:

«Расстрелом руководил комендант крепости Кронштадт Адлерберг. Расстреливали из винтовок. По команде: ”пли” раздался первый залп, но так как расстреливавшие, естественно, волновались и целились плохо, то после первого залпа убитыми оказались 3 – 4 человека, остальные же – тяжело или легко ранеными, а в некоторых же пули вовсе не попали. Убитые и раненые, падая, пригибали канат, к которому были привязаны, к земле, увлекая раненых и не задетых пулями. Извиваясь в конвульсивных движениях недобитые, умирающие и корчащиеся от боли раненые начали дергать канат в разные стороны, так что второй залп был дан по барахтающейся, сбитой в кучу массе, целиться в которую было крайне трудно, и залп оказался почти безрезультатным. Первоначально стрелкам было роздано по два патрона. Произошло замешательство. Стали раздаваться им еще патроны, и те вновь начали заряжать винтовки, и уже сами, без команды стали беспорядочно стрелять в недобитых, чтобы скорее прекратить эту ужасную картину...»

Военно-полевой суд продолжал работу, на каторгу, в ссылку, в тюрьмы, в арестантские роты участников восстания отправляли десятками и сотнями.

В этих условиях петербургские эсеры решили продолжить дело кронштадтских повстанцев боевыми актами. В августе в Кронштадт прибыла группа эсеровских боевиков, среди них слушательницы Бестужевских курсов Анастасия Мамаева и Анна Венедиктова. Лидером группы был Вячеслав Тубелевич. В Кронштадте прибывшие революционеры связались с местной военной организацией и разработали план действий. Сначала планировалось убить одного ненавистного коменданта Адлерберга, но уличная слежка за ним не дала нужных результатов. Эсеры не впали в уныние, наоборот, их замыслы приняли еще более широкий размах. Как известно, российские революционеры имели обычай использовать суд в качестве трибуны для распространения своих идей или для выражения презрения к власти. Но боевики из группы Тубелевича решили превратить очередное судилище над кронштадтскими повстанцами в масштабный революционный акт. Вот как описывается их план в сборнике материалов Покровского:

«Было решено произвести покушение во время заседания военно-полевого суда с тем, чтобы убить ген. Адлерберга и вместе с ним и весь состав суда. По плану, Тубелевич должен был вручить Ипатову, одному из членов боевой организации, солдату 1-го Кронштадтского пехотного батальона, специальный разрывной снаряд, который тот должен был передать одному из подсудимых, взявшемуся бросить этот снаряд во время заседания суда».

В задачу эсеровских боевиков входила доставка взрывчатых веществ из Петербурга в Кронштадт и подготовка бомб. Но на этом этапе революционеров ждала неудача. Получало ли охранное отделение агентурную информацию о деятельности группы, или же эффективно сработали филёры – теперь неизвестно. Как бы то ни было, полиция смогла установить, что утром 2 октября Вячеслав Тубелевич и Анна Венедиктова прибыли на пароходе из Петербурга в Кронштадт, после чего разными путями направились на конспиративную квартиру. В руках у Венедиктовой был тяжелый предмет, завернутый в белый платок. Как выяснилось потом, в платке лежали метательный снаряд и два запала. Позже на конспиративную квартиру пришел канонир крепостной артиллерии Власов. Через 40 минут на выходе из дома его схватили агенты охранного отделения с тем самым предметом в белом платке. В течение дня были арестованы и другие эсеровские боевики, кроме «хозяина» конспиративной квартиры по фамилии Муромов. Ему удалось скрыться.

Всего по делу о несостоявшемся покушении на Адлерберга в Санкт-Петербурге и Кронштадте власти схватили 52 человека. В отдельную группу выделили тех, кого обвиняли в непосредственной подготовке взрыва в суде. В том числе Анастасию Мамаеву и Анну Венедиктову. Революционное движение естественно выражало солидарность со всеми арестованными, но военно-полевой суд над этими двумя девушками привлек особое внимание общества. Мамаевой было 19 лет, и по законам Российской империи она считалась несовершеннолетней. Не менее серьезное смягчающее обстоятельство имелось у 24-летней Анны Венедиктовы – она была беременна (ее жених в то время также находился в заключении). Царская пропаганда, а вслед за ней современные черносотенцы, определяли место женщины в обществе – рожать детей и следить за «домашним очагом». Но Анну Венедиктову все равно приговорили к расстрелу. Казнить революционерку, всей своей жизнью бросающей вызов социальному порядку и традиционному укладу, для царских властей оказалось важней, чем пресловутая «забота о детях».

Вместе с Венедиктовой военно-полевой суд приговорил к расстрелу и Анастасию Мамаеву, а также лидера группы Вячеслава Тубелевича, рядового 1-го Кронштадтского батальона Алексея Ипатова и артиллериста Власова (при беглом просмотре доступных источников его имя мне установить не удалось). В ходе процесса все подсудимые вели себя очень смело. Скорострельное кронштадтское судилище мало подходило для пропаганды революционных идей, и поэтому обвиняемые просто выражали свое презрение к происходящему. Вот как об этом накануне казни писала на волю Анастасия Мамаева: «Суд я бойкотировала и все время отказывалась давать ответы на вопросы председателя. Иначе я не могла: я считала унизительным принимать участие в подобной комедии». 16 октября 1906 года приговоренных расстреляли.

Как упоминалось выше, Анастасия Мамаева и Анна Венедиктова были слушательницами Бестужевских курсов. Хорошее образование давало им сильно ограниченные социальной иерархией и патриархальным укладом, но все же возможности. Они могли заняться «малыми делами» – учить, лечить, иными способами помогать людям. Они могли осторожно обличать самодержавный строй со страниц либеральных изданий, сами не бросаясь при этом в гущу схватки. Или выбрать научную деятельность. Но они встали на самый достойный путь – путь революционной вооруженной борьбы. Анна Венедиктова сделала это несмотря на то, что ждала ребенка. Светлая жизнь и героическая смерть этих двух революционерок стала очередным подтверждением того, кто никто не вправе указывать женщинам, где их «место», что революция – женское дело по меньшей мере в той же степени, что и мужское.

Э.С.
"Боец Анархист"