Антифашиста Ивана Хуторского убили ультраправые 16 ноября 2009 года в Москве. Антифа.ру напоминает, что он повлиял не только на антифашистское движение и субкультурную среду, но и сыграл значительную роль в становлении многих людей прошедших рядом с ним нулевые.

Год назад друзья Ивана начали собирать книгу историй о нем, чтобы рассказать, каким человеком он был :

«Несмотря на то, что год выдался непростым для всех, нам удалось собрать 23 истории. Это примерно треть того, что мы хотим включить в книгу, поэтому мы ждём историй от тех, кто их еще пишет и от тех, кто, возможно, не решался рассказать. Нет неважных воспоминаний. Все они складываются в мозаику и показывают человека с разных сторон.

Мы ждем текстов на разные темы, например:
- личные воспоминания, знакомство, значимые ситуации, важные разговоры;
- совместный активизм, организация концертов, как Ванина фигура виделась из других городов даже если вы не были лично знакомы;
- какую роль, по вашему мнению, Ваня сыграл в антифашистком движении;
- рефлексия об антифашисткой субкультуре, ее развитии, и о том как повлиял антифашизм на вашу жизнь.
Список тем открытый, так что делитесь тем, что сочтете нужным.

Шлите ваши истории анонимно или нет в бот @Kniga_ob_Ivane_bot в телеграме»

Несколько цитат из присланных историй

«Я уроженец Казани, и варясь в панк-рок сообществе нулевых, конечно же был в курсе дел в Москве, связанных с уличным насилием. Однажды у меня случился очень интересный разговор с подругой из Москвы. Мы обсуждали уровень насилия: боны начали целенаправленно убивать, и в Москве стало опасно как никогда. На что она ответила: "Слушай, Ваня Костолом жив, а значит, всё будет хорошо. Если Ваня до сих пор жив, значит, всё не так плохо".

Тогда я обратил внимание, что Ваня был неким гарантом адекватности ситуации для московской сцены. Ваня был символом безопасности. Как сказал Бай в фильме о Ване: "Если в зале был Ваня, то мы могли быть уверены, что концерт пройдет хорошо". Судя по всему, это ощущение распространялось и за пределы концертов, на всю Москву» - Булат, издательство Сияние, Казань

«Я узнал Ивана уже после первого нападения на него. Когда он чудом выжил. И он очень долго восстанавливался. В какой то момент он решил для себя что нужно вернуться и стал искать ребят для тренировок. Он для меня и многих был авторитетом и примером несгибаемости духа.

Ваня был для меня как старший брат или наставник, с которым ничего не страшно. Он никогда не паниковал, всегда был очень рассудительным. Самое парадоксальное, как мне кажется, что он был очень честным и добрым человеком, несмотря на всё ультранасилее тех лет, которое конечно отражалось на психике людей». - Т.

«"Он вышел из троллейбуса, пошел к подъезду — я по рации сказал находившемся в подъезде: 'Готовься!'», — вспоминал на суде один из нацистов, которые караулил Ваню с разных торцов дома. Пока Ваня вытаскивал газеты из почтового ящика в подъезде, то убийца спустился с лестницы, выстрелил ему в затылок из нагана 1895 года, затем сделал контрольный. «Потом стрелявший ответил по рации 'Уходите!', — буднично рассказывал на суде нацист. — По голосу я понял, что преступление совершено".

На следующее утро я получил сообщение: «Ваня убит». Вечером был финансовый сбор в помощь семье, а вечером офис организации, крышевавшей нацистов, немножко помяли. Моего товарища задержали, но тогдашним веганским временам отпустили уже ночью». - Д.О.

«Я впервые оказываюсь на сцене, кто-то из зала подхдватил и поднял меня туда. Люди на танцполе вытянули руки вверх и показывают, прыгай. Я вижу Ваню, он улыбается, я и сейчас представляю его улыбающимся. Я знаю, что ему я точно могу доверять и прыгаю. Так и было все годы с момента нашего знакомства: я доверяла ему всегда, а он помогал и поддерживал.

Мы часто оказывались в ситуациях, где без доверия было невозможно: охраняли вместе концерты, организовывали мероприятия, акции против ультраправых, нередко рисковали жизнью, в общем, как и все в нулевые», - И.