В издательстве Гилея впервые полностью переведен на русский язык и издан знаменитый памфлет "О нищете студенческой жизни", благодаря которому идеи ситуационистов получили широкое распространение среди молодежи Франции и в значительной степени повлияли на события в мае 68-го. Публикуем статью переводчика Степана Михайленко, рассказывающую об истории создания и скандале, связанном с первой публикацией этого замечательного произведения.
С. Михайленко. К истории одного памфлета
Памфлет «О нищете студенческой жизни» по значимости и популярности всегда занимал почетное третье место в библиографии ситуационистов после книг «Общество спектакля» Ги Дебора и «Трактат об умении жить» (также известный под названием «Революция повседневной жизни») Рауля Ванейгема: эти три текста в сумме остаются единственными публикациями ситуационистов, известными широкой аудитории, хотя бы на уровне названий.
История памфлета неразрывно связана с событиями, получившими название «Страсбургского скандала». 14 мая 1966 г., благодаря всеобщему безразличию студентов к вопросам самоуправления и невнимательности профсоюзной бюрократии, шесть радикально настроенных студентов смогли избраться (35 голосами «за» при пяти голосах «против» и десяти воздержавшихся) в руководящее бюро AFGES (Association Federative Generale des Etudiants de Strasbourg, структурного подразделения национального студенческого профсоюза UNEF), получив в свое распоряжение помещения и финансовые ресурсы профсоюза. Этот успех был подкреплен тем, что им удалось занять посты президента (Андре Шнейдер) и вице-президента (Бруно Вайр-Пиова) местного отделения профсоюза.
Несмотря на то, что эти студенты уже имели сложившуюся репутацию экстремистов и даже намеревались ликвидировать отныне возглавляемый ими профсоюз, никакого четкого плана действий они не имели и не знали, что делать с открывшимися для них возможностями. Друзья этих студентов, знакомые с ситуационистскими идеями и сочувствовавшие им (в отличии от участников нового руководства профсоюза, которые, по большому счету, были безразличны к ситуационистским идеям как таковым и всего лишь искали возможность спровоцировать максимальный скандал), обратились за советом в Ситуационистский Интернационал (секция которого существовала в Страсбурге).
Между студентами (руководством профсоюза и их друзьями) и ситуационистами (из Страсбурга и Парижа) состоялся ряд встреч, итогом которого стала договоренность о публикации на средства профсоюза и от имени профсоюза «общей критики студенческого движения и общества в целом» . Ответственным лицом от ситуационистской организации был назначен учившийся в Париже студент из Туниса Мустафа Хаяти, составивший для удобства работы краткий тезисный план будущего текста. Однако, самостоятельные попытки студентов составить критическое описание собственной жизни ни к чему не привели. В опубликованной журналом «Ситуационистский Интернационал» статье «Наши цели и методы в Страсбургском скандале» злоключения студентов описывались с немалой долей иронии: «Причиной их неудачи была не нехватка таланта или неопытность, но крайняя неоднородность самой группы, как среди тех, кто входил в правление профсоюза так и среди тех, кто в него не входил.
Их изначальное согласие между собой базировалось на крайне шатком фундаменте, что препятствовало их совместному выражению теории, которую признавали не все из них. Их личные разногласия и недоверие друг к другу росли по мере продвижения работы над проектом; единственным, что их по прежнему связывало, было желание спровоцировать крупный скандал» . На эти бесплодные попытки студенты потратили все лето, а начало учебного года (и вызванное этим резкое сокращение свободного времени даже у самых радикально настроенных студентов) поставило успех всего проекта под большой вопрос. Несмотря на все желание ситуационистов ограничиться лишь общими рекомендациями, предоставив все остальное «спонтанному творчеству масс», им пришлось принять в затее более деятельное участие: итоговый текст памфлета был написан Мустафой Хаяти и отредактирован Ги Дебором.
Первые активные действия состоялись 26 октября 1966 г., когда инаугурационная речь профессора Страсбургского Университета Абраама Моля была прервана дюжиной студентов, которые забрасывали профессора помидорами и пытались выгнать его из аудитории. Этот инцидент имел скрытые ситуационистские корни – в 1963 г. специализировавшийся в областях социальной психологии и кибернетики Моль узнал от своего друга, французского социолога Анри Лефевра о существовании Ситуационистского Интернационала, заинтересовался концептом «ситуации» и попробовал выйти на контакт с организацией. Письмо Моля ситуационистам и ответ на это письмо (содержавший разгромную критику механизированного подхода Моля к социальной психологии и заканчивавшийся фразой «мы смеемся над тобой» ) были опубликованы под общим названием «Переписка с кибернетиком» в девятом выпуске журнала «Ситуационистский Интернационал», опубликованном в августе 1964 г. Если жесткий ответ Ги Дебора на письмо Моля был критикой словом стандартизации высшего образования методами кибернетики, то студенческая томатная бомбардировка была критикой действием.
Единственным собственным творческим вкладом страсбургских студентов стал комикс «Возвращение колонны Дурутти», составленный по методике detournement (повторное использование готового культурного материала с целью создания нового произведения, как с внесением изменений в оригинальные фрагменты, так и без них) студентом Страсбургского Университета Андре Бертраном. В последних днях октября 1966 г. комикс был размножен на копировальном аппарате и расклеен на стенах и досках объявлений Страсбурга как реклама готовящейся к изданию брошюры «О нищете студенческой жизни...». Название комикса отсылает к годам Гражданской войны в Испании и истории одного из наиболее боеспособных военных соединений анархистов, которое возглавлял легендарный революционер Буэнавентура Дуррути. Бертран, то ли по невнимательности, то ли нарочно, исказил имя каталонского революционера и написал "Durutti" вместо "Durruti" (впоследствии в честь этого комикса и этой опечатки взяла себе название английская пост-панк группа The Durutti Column).
22 ноября 1966 г. отпечатанный памфлет «О нищете студенческой жизни…» был представлен публике. Причем опубликован он был как приложение к шестнадцатому номеру бюллетеня “21-27 Etudiants de France” («официального издания AFGES»), а впервые распространен был на одном из торжественных мероприятий университета. Скандал, о котором так долго грезили захватившие профсоюз студенты, свершился: кто-то был возмущен содержанием памфлета, кто-то был возмущен публикацией такого текста на средства профсоюза, но возмущена благодаря прессе была вся страна. Ректор Страсбургского Университета Морис Байен заявил прессе: «эти студенты оскорбили своих преподавателей. Ими должны заниматься психиатры. Я не хочу предпринимать никаких юридических мер против них – их место в сумасшедшем доме… Что же касается подстрекательства к незаконным действиям, то этим должен заниматься министр внутренних дел» .
Не менее был возмущен и корреспондент газеты Le Nouvel Alsacien, писавший «их учение, если такое слово можно употребить для описания этого бессмысленного бреда, является одной из форм радикального революционизма, основанного на нигилизме… Памятник дебильному фанатизму, написанный надменным сленгом, сдобренный шквалом непозволительных оскорблений в адрес преподавателей и сокурсников, постоянно ссылающийся на таинственный «Ситуационистский Интернационал»» . Газета Le Monde была более сдержана в своей оценке: «этот превосходно написанный текст выражает неприятие всех форм социальной и политической организации на Востоке и Западе, и всех группировок, которые сейчас пытаются их изменить» . С особой гордостью ситуационисты воспроизводили слова профессора Люилье, сказанные им перед началом лекции: «я всегда выступал за свободу мысли. Но если в аудитории есть ситуационисты, я требую, чтобы они покинули помещение прямо сейчас» .
Развивая свой успех, новое руководство AFGES провело пресс-конференцию двумя днями позже, на которой провозгласило созыв 16 декабря Генеральной ассамблеи профсоюза, перед которой планировалось поставить вопрос о роспуске организации. Журналисты, еще не обсмаковавшие вдоволь скандал с публикацией памфлета, с новой силой затрубили о «студентах, возглавляемых загадочными ситуационистами». Такая слава отнюдь не входила в планы ситуационистов, согласных быть серыми кардиналами, но отнюдь не публичными лидерами, и потому потребовавших от студентов публично дистанцироваться от ситуационистской организации (причин тому несколько – и ключевой для ситуационистских теорий отказ от всякой иерархии; и нежелание иметь дело с прессой; и желание подчеркнуть спонтанность, автономность действий студенчества, совершавших все по собственной воле и убеждениям, а не под чьим то влиянием; и – как об этом говорили сами ситуационисты – то, что для них «жалкая студенческая среда не представляет никакого интереса» ).
В коммюнике, распространенном 29 ноября, руководство профсоюза объявило: «Никто из членов Бюро AFGES не является членом Ситуационистского Интернационала (организации, издающей одноименный журнал), но мы выражаем полную солидарность с их анализом современного общества и их целями» . Очевидно, как раз это решение далось студентам нелегко. Большинство из них надеялось попасть в ряды Ситуационистского Интернационала, но для людей, неспособных составить за три месяца текст памфлета, двери организации «создателей революционной критики» были закрыты.
13 декабря 1966 г. суд большой инстанции Страсбурга под председательством судьи Ллабадора лишил участников скандала их должностей и права распоряжаться имуществом профсоюза, а также отменил проведение Генеральной ассамблеи. В первых числах января 1967 г. страсбургская секция Ситуационистского Интернационала и бывшие руководители AFGES выпускают заявление, озаглавленное «Это было лишь начало», хотя строка из советского шлягера «это было началом и приближеньем конца» была бы в данном случае куда точнее – история и захваченного студентами профсоюза, и страсбургских ситуационистов неумолимо двигалась к своему завершению. 11 января 1967 г. бывшее руководство AFGES пытаясь напомнить о своем существовании публикует заявление о закрытии Страсбургского университетского центра психологической помощи (BAPU), однако, никаких юридических последствий это заявление иметь не могло, как не могло и в силу изменившихся условий, привлечь сколь либо заметного внимания со стороны СМИ.
Заявление о закрытии BAPU стало лебединой песней революционного AFGES – местные студенты нашли себе более интересные занятия и Страсбург в итоге стал одним из центров студенческих волнений мая 1968 г. Судьба страсбургской секции Ситуационистского Интернационала была ещё менее почетной – её участники (Тео Фрей, Жан Гарно и Гилберт Холл) устроили ряд интриг, имевших целью добиться исключения из организации Мустафы Хаяти. Однако, их затея привела лишь к тому, что сами страсбургские активисты были заклеймлены позорным прозвищем «гарноистов» и исключены из организации 15 января 1967 г. (за компанию с ними была исключена и жена Тео Фрея Эдит Фрей), о чем 22 января 1967 г. был опубликован отдельный текст «Внимание! Три провокатора» (Эдит Фрей за отдельное действующее лицо не посчитали). Так закончилась история «страсбургского скандала».
Судьба автора памфлета также не была особо славной. Приняв участие в оккупации Сорбонны в мае 1968 г., предпринятой вдохновленными ситуационистскими идеями студентами, на следующий год Хаяти покинул ряды Ситуационистского Интернационала (участникам которого было запрещено параллельное членство в иных организациях), чтобы переехать в Иорданию и вступить там в Демократический фронт освобождения Палестины, казавшийся ему «фракцией революционного пролетариата», способной на большее, чем локальная национально-освободительная и антисионистская борьба. Однако, в действительности все оказалось совсем иначе, чем он ожидал. Впоследствии Дебор писал об этом так: «пролетарская фракция ДФОП и даже сама перспектива автономных действий как таковая существовали лишь в политически благонадежном воображении Хаяти, оказавшегося в подчинении у этих слаборазвитых левацких убожеств» .
Пребывание Хаяти в Иордании оказалось недолгим и продлилось меньше года – между палестинскими организациями и иорданскими силовыми структурами начались столкновения (в итоге приведшие к неудачному покушению ДФОП на короля Иордании Хуссейна I и изгнанию палестинских организаций из Иордании) и он вынужден был бежать обратно во Францию, спасаясь от репрессий. В 1971 г. он пытался повторно вступить Ситуационистский Интернационал, однако, участники организации отказали ему в этом (в письме к Джанфранко Сангвинетти Ги Дебор называл поведение Хаяти, покинувшего ряды ситуационистов и, к тому времени, ДФОП «"туристическим " стилем интеллектуалов- "попутчиков"» ). В настоящее время Хаяти работает во французских академических структурах и обладает учеными степенями в истории и политологии, занимаясь, преимущественно, исследованиями, связанными с Ближним Востоком.
Весь тираж брошюры разошелся в течении пары месяцев, и уже в марте 1967 г. Ситуационистский Интернационал публикует дополнительный тираж в 10000 экземпляров. В 1967 г. английский перевод "О нищете...", выполненный Кристофером Греем, с иллюстрациями в виде фрагментов "Возвращения колонны Дурутти" был издан Английской секцией Ситуационистского Интернационала как анонимный памфлет "Десять дней, которые потрясли университет" (detournement названия книги Рида). В предисловии к «Десяти дням…» указывалось, что текст памфлета уже был переведен на шведский и итальянский; также готовились издания на нидерландском, немецком и испанском языках. В 1973 г. во Франции был опубликован перевод памфлета на китайский язык, выполненный бывшим участником Ситуационистского Интернационала Рене Вьене. В примечаниях к опубликованной в 1989 г. «Антологии Ситуационистского Интернационала» переводчик Кен Нэбб также упоминает о существовании датского, греческого, японского и португальского переводов. По предположению Нэбба суммарный тираж изданий памфлета по всему миру на тот момент уже преодолел отметку в полмиллиона экземпляров. Впервые на русском языке фрагмент текста памфлета был опубликован в 2004 г. в 22 номере журнала «Автоном».
Публикация памфлета была возвращением к тактике публичного скандала как средства пропаганды, хорошо знакомой Дебору со времен ранней молодости и пребывания в группировке Изу. Тактики, полагавшейся слишком художественной и недостаточно революционной, которую Дебор избегал на протяжении первых девяти лет существования Ситуационистского Интернационала, который он стремился превратить в подлинно революционную организацию, тщательно вычищая из неё всех, для кого искусство было важнее политики. Страсбургский скандал, сравнимый по уровню с леттристскими вторжениями в собор Нотр-Дам или на пресс-конференцию Чаплина, позволил вывести ситуационистскую организацию из тупика, избежать постепенного превращения в своеобразную замкнутую секту.
Именно этот памфлет позволил Ситуационистскому Интернационалу стать таким, каким он видится нам спустя многие десятилетия; трансформироваться из enfant terrible крайней левой и авангардного искусства, толком никому не известного за пределами наиболее прогрессивных представителей левых и авангардистских кругов, в овеянный мистической таинственностью круг революционеров-заговорщиков, известный всей стране; из организации, которой хотелось верить, что «их идеи у всех в головах», в организацию, чьи идеи были у всех в головах. Неслучайно, что первые тиражи и «Общества спектакля», и «Трактата об умении жить» были изданы годом позже публикации памфлета «О нищете студенческой жизни…» и «Страсбургского скандала» (хотя обе книги были закончены авторами еще в 1965 г.) и были распроданы в течении пары месяцев – на ситуационистские теории появился нешуточный спрос.
Памфлет «О нищете студенческой жизни…» имеет действительно студенческий характер. Этот текст был старательным конспектом того, что из себя представляли теории ситуационистов – тут и социальная критика, и обзор западных революционных организаций, и программа будущей революции повседневной жизни. Прочитав памфлет можно составить впечатление о том, что представляет собой идеи ситуационистов как таковые в их полноте, и этой полноты нельзя достичь чтением отдельно классического текста Дебора (посвященного сугубо социальной критике) или Ванейгема (посвященного сугубо так и не случившейся революции). Как всякий хороший, прилежный конспект он не открывает читателю ничего нового, ничего, чего нельзя почерпнуть из штудирования первоисточников, однако, позволяет вкратце ознакомиться с их содержанием и ключевыми идеями, что особенно полезно, когда источники по большей части остаются читателю недоступны.
И поскольку по неизвестным причинам в России тексты, пересказывающие ситуационистские идеи, переводят и публикуют гораздо охотнее, чем оригинальные ситуационистские тексты (последним, кто систематически занимался переводом аутентичных текстов ситуационистов был Михаил Цовма в 1990-х гг. и его ныне несуществующий сайт «Полночь века»), мы находим полезным со всех точек зрения ознакомить российского читателя с изложением ситуационистских идей непосредственно самими ситуационистами.
Опубликовано в кн.: Ситуационистский Интернационал. О нищете студенческой жизни. М.: Гилея, 2012 (серия "Час Ч").
Добавить комментарий