Альтернативы системе

В Пензенской области, между Пензой и райцентром Каменкой, ближе к Каменке есть станция Студенец. Возле нее – село Федоровка. Еще в 90-е там было три с половиной тысячи человек, сейчас около восьмисот. Мы с женой обретаемся на самом дальнем конце села, раньше жена жила еще дальше, но там теперь уже совсем дикие места. За нами только пара дачных домов, да еще двор, который вообще на другом берегу речушки, но из-за оврага туда проще идти в обход, по нашему берегу. От станции до нас час ходьбы, а от трассы Пенза-Каменка, которая по другую сторону железки, все полтора. Зато никаких проблем с лугами – паси и коси, где хочешь, – все свободно.

Новая смута в РФ начинается с окраин. И это не продолжение давней традиции. В допетровской Московии, да и в Российской империи на окраины бежало самое активное и самое способное население страны, а теперь наоборот все, кто может, стараются перебраться в Москву (или за границу). Источником смуты сейчас делают окраину именно ее «атавизмы», «пережитки старины», неожиданно оказавшиеся полезными в нынешнее время. Во всяком случае, это касается Ингушетии и Европейского Севера. Ингушетию на дыбы поставил передел границы с Чечней, а Север – превращение его в свалку.

Шучу. Далеко не всё. Даже не десятая доля. Но мне показалось важным собрать возможные ответы на ряд вопросов, которые обычно задаются в ходе дискуссий об обществе и моделях будущего. Например, чем плохи (или хороши?) политические партии, что будет, если завтра исчезнет государство, почему коммунизм и большевизм - это разные и совершенно взаимоисключающие вещи и т.д. Я совершенно не претендую на то, что эти ответы могут считаться исчерпывающими или единственными. Я также не претендую на оригинальность - для поиска ответов использовались идеи Михаила Бакунина, Петра Кропоткина, Мендела Дайнова, Льва Фишелева (Раевского), Исаака Штейнберга, Антона Паннекука и др.

Практика анархизма обычно состояла в том, чтобы защищать интересы рабочих собраний, требующих у владельцев-олигархов поднять зарплату, собраний жителей, борющихся против сноса детских площадок и парков и т.д. Практика анархизма - это борьбы низов за свою прямую власть, за прямую трудовую демократию. А служение государству, его централизованной структуре, армии, которая ведет войну с другой такой же структурой, это не практика анархизма, а наоборот - прямое служение олигархии и бюрократии. Анархистам и антиавторитарным социалистам абсолютно все равно, какая национальность у олигарха и гражданство, откуда управляют народом олигархи, из какой столицы.

Революции бывают разными, буржуазными и социальными. Чем они отличаются? Во время буржуазно-демократических революций слабо организованные многоклассовые движения, протестующие против диктатуры, движения где имеют большое влияние различные централизованные оппозиционные партии, профсоюзы и крупные буржуа, говоря старым языком (сегодня говорят "олигархи"), сносят действующее правительство. Затем они поднимают к власти новое. Новая власть проводит реформы (например, передел собственности между олигархами, иногда так же - переход к парламентской системе честных выборов, облегчение предпринимательской деятельности). При этом массы низового (трудящегося) населения не получают власть, влияние, контроль над ресурсами. Примеры таких революций - Революция Роз в Грузии, Бархатная Революция в Армении или Арабская весна. Социальная революция - это совершенно другой процесс, в ходе которого самоорганизованные социальные низы, т.е. все люди, не обладающие политической властью в стране и хозяйственной властью на предприятиях, берут эту власть в стране и на предприятиях в свои руки. Примеры таких революций - события в Испанском Арагоне в 1937 году и в Будапеште в 1956 году.

Бойцов ОМОНа, разгонявших Болотку, а теперь вышедших на пенсию, выселили из квартир. Кто-то позлорадствует, мол, за что боролись, на то и напоролись, кто-то удивится неосторожности властей, мол, завтра, может, будет новая Болотка или какой-нибудь протест выселяемых жильцов, так пойдут ли его разгонять новые ОМОНовцы, если будут знать, что послезавтра их самих выселят на улицу – я же задумаюсь о другом.

Анри Симон - французский сторонник коммунизма рабочих советов (ратекоммунизма), самоуправления трудовых коллективов, участник революции 1968 года, многолетний издатель журнала "Echange". Это - одно из самых интересных изданий о рабочем движении, о его прошлом и настоящем, о забастовках на всех континентах... от репортажей о стачечных комитетах в ЮАР во время забастовок на шахтах, до истории японского анархистского рабочего движения.

Представляет интерес заметка Александра Шубина о движении Желтых Жилетов во Франции. По мнению Шубина, у ЖЖ отсутствует альтернатива современной капиталистической системе (идеи самоуправления, вокруг которых бушевали страсти в 1968 г). Сегодня в движении Желтых Жилетов наблюдается смесь антиглобалистских идей в духе "левых" и "правых" государственников, Ле Пен и Меланшона. Что это такое? Рост социального государства + вопрос о миграции, вот что волнует людей. Они не мыслят свое существование вне классов и вне государства. Большинство участников ЖЖ хотят лишь усиления заботы государства о бедняках и\или ограничения трудовой конкуренции со стороны рабочих-мигрантов.

Отказ девятнадцати ингушских полицейских разгонять протестующих – следствие не особого благородства стражей порядка, а сохранения догосударственных институтов, способных за участие в разгоне протестантов наказать куда сильнее, чем государственные органы накажут за отказ. Речь идет не о казнях или избиениях провинившихся перед обществом, хотя в какой-то ситуации возможно и такое. Есть множество других способов воздействия. Например, одним из самых страшных наказаний в традиционном обществе всегда было изгнание из него.

Самый распространенный вопрос: "Что будет, если исчезнет государство? Не поубивают ли люди друг друга? Если исчезнет власть хозяев производства, станут ли работать предприятия, производящие все необходимое?" Отчасти об этом говорилось здесь. Стоит помнить, что либертарное социалистическое общество (антиавторитарное, анархистское) не является хаосом.

В речах оппозиционеров постоянно встречается слово «элита». Неудивительно – они хотят спихнуть власть с шеи народа только затем, чтобы самим усесться там. И неслучайно Латынина говорит о введении имущественного ценза, дабы в управление общества не мешались нищеброды, а у Шендеровича, ругающего Путина за подавление оппозиции, при упоминании о подавлении оппозиции Ельциным в 1993 глаза наливаются кровью и он восклицает, что ту оппозицию надо было давить нещадно.

Если в исламе есть шесть пророков: Адам, Нух, Ибрагим, Мусса, Иса и Мухаммед, то в анархизме можно выделить шесть мыслителей: Лао-Цзы, Диогена, Прудона, Бакунина, Маркса и Кропоткина; Маркс, при такой аналогии, соответствует Исе, то есть Иисусу. Это, конечно, шутка, но в каждой шутке есть доля истины. Маркс действительно чем-то схож с Христом, если конечно, считать того реальной личностью. Например, сторонники Маркса обычно относятся к нему куда более трепетно, чем анархисты к Бакунину или Кропоткину.

Сейчас о возможности жить без государства говорят не только анархисты. Многие либералы говорят о том, что функции государства берет на себя гражданское общество. Некоторые из них даже ссылаются на Кропоткина. Небывалую активность проявляют либертарианцы, называющие себя сторонниками «анархо-капитализма».  Впрочем, еще в самом начале 10-х Веллер, рассуждал о том, что «анархия это на самом деле не пьяные матросы, а настоящее гражданское общество», хотя на самом деле никаким анархистом он никогда не был. Но, «в чем прикол», как принято говорить сейчас? Где именно происходит подмена понятий?

Я никогда не имел ничего против того, чтобы отмечать специфические дни - мужские и женские. Вот только 23 февраля - день создания Красной армии - странный повод для праздника. Мне кажется, что в этом дне нет ничего трогательного, праздничного, прекрасного. Не думаю, что этот день сможет когда-нибудь присвоить себе цивилизация свободных людей. В силу его ("праздника") мрачного происхождения.

Почти никто и никогда не отказывается от богатства и власти добровольно. Более того, любая правящая группа на предприятии или в государстве обычно прилагает усилия к тому, чтобы удержать или упрочить свое влияние, а иногда, и даже довольно часто, стремится к его расширению. Она может обменять свое влияние-господство-богатство в данном регионе\компании на влияние в другом месте, но не отказаться от него добровольно. Исключения сравнительно редки и носят индивидуальный характер. Конечно, отдельный торговец, промышленник или политик может уйти в монастырь или раздать свое имущество нуждающимся, и такие случаи известны.