«Левый поворот» в России и анархисты

Помню до сих пор, как один из товарищей на каких-то посиделках сказал мне: «Да, о чём ты говоришь, что наши люди пропитались капитализмом и его идеологией? Общество в России глубинно левое по своему мировоззрению, люди настроены антирыночно, с большой антипатией к нуворишам». Я тогда согласился.

Действительно, в людях России много антикапиталистического настроя (хотя и буржуазного в сознании тоже немало). И всё же это понимание российского общества оставалась как бы спящим скрытым знанием вплоть до последнего времени.

В последние пару лет затаённое понимание начало обретать зримые формы. После пенсионной реформы потихоньку всё больше публичных людей вдруг заговорило о «левой повестке» в политических настроениях россиян. На этом сходятся многие комментаторы из разных лагерей и сфер: социологам из РАНХиГС вторит респектабельный либерал Алексей Венедиктов. Оппозиционный лидер Алексей Навальный, ничего не говоря вслух, ещё за год до пенсионной реформы наполнил свою предвыборную программу социал-демократическим элементом, пообещав двукратное увеличение расходов на здравоохранение и образование, рост зарплат, повышение налогов для газовых компаний и тому подобное.

Что это значит для российских анархистов, которых часто относят к радикальным левым?

В своих рассуждениях мы будем опираться на исследование РАНХиГС осени 2018 года.

Важно сразу сказать, что само по себе определение «левый» говорит нам слишком мало. Это слишком широкое и условное понятие. Далеко не всё из этого спектра близко анархизму.

Социологи выяснили, что большой процент наших соотечественников поддерживает высокие налоги в сочетании с высоким уровнем социальной защиты, а также поддержку работающих и национализацию богатств (т. е. их переход в собственность государства).

Процитируем РБК, чтобы раскрыть подробности: «Идеальная для многих респондентов партия должна бороться за увеличение выплат, пенсий, пособий (32%), против коррупции (29%) и за справедливость (27%). Также популярны запросы на контроль за ростом цен (22%) и выступления в защиту бедных (21%). Другие отличительные черты желаемой партии — диалог с населением (34%) и отчетность перед народом (32%), выдвижение на выборах простых людей (21%) и создание самой партии по инициативе простых людей (20%), борьба с чиновниками (17%) и чистота рядов — отсутствие среди ее сторонников олигархов, чиновников (15%)».

В большей части названного выше сквозит надежда на то, что государство обретёт более справедливые формы и станет покровителем народа. Анархисты понимают ложность и бессмысленность подобных упований: государство как инструмент власти высших чиновников — есть угнетатель и эксплуататор.

Значит ли это, что левый поворот в современной России это ветер не в наши паруса? Нет, напротив. И вот почему.

Во-первых, мы должны понимать, что организаторы соцопросов неизбежно сами программируют ответы, предлагая выбрать из заранее подготовленных вариантов. Мы можем видеть, что в опросе РАНХиГС все формулировки обусловлены рамками государственной идеологии. Респондента заведомо подталкивают мыслить категориями государственности, выбирать, как выглядит «хорошее государство». Также навязывается категория партийности. Партия традиционно понимается как иерархически устроенная элитарная группировка, борющаяся за власть. Вовсе не всякая политическая организация должна иметь форму партии.

Но даже через заданный социологами этатизм ответов проглядывают живущие в народе идеи, близкие анархическому духу. Так, многие считают, что заслуживающая поддержки политическая организация должна появиться «по инициативе простых людей», не иметь в своих рядах чиновников, а напротив, бороться с ними (то есть с живым воплощением государственного аппарата, так как имеются ввиду явно не рядовые госслужащие, а управленцы). Многие не хотят видеть в рядах «своей» партии также олигархов — то есть крупных капиталистов.

Поддержку «диалога с населением, отчётности перед народом и выдвижения простых людей на выборах» можно считать как запрос на прямое участие в политическом процессе, в принятии решений.

Наконец, пенсии, пособия, контроль за повышением цен, национализация богатств — всё это решения в узких рамках государственной и рыночной системы. Однако за ними стоят более глубокие ценности и принципы. То, что сегодня люди высказываются в поддержку этих мер, в более широком смысле означает их запрос на равенство и социальную справедливость. Эти две корневые ценности могут быть предложены людям в куда более последовательной и аутентичной форме, чем государственное регулирование. Именно такую форму проповедует анархизм со своим общественным идеалом равноправного и самоуправляемого общества, объединённого связями взаимопомощи.

Если же формулировать конкретнее, то в свободном обществе, вырвавшемся из прокрустова ложа государства и рынка, будет обеспечена достойная социальная поддержка и искоренена коррупция. Просто для этого будут использованы иные инструменты и системные решения, чем те, которые могут предложить сторонники иерархических институтов. Например, социальная поддержка и её формы станут ответственностью всего сообщества и органов прямого самоуправления. Коррупцию остановит принцип постоянного социального контроля снизу и постоянная отчётность любых исполнительных органов и должностных лиц перед уполномочившим их сообществом.

Отдельной мажорной нотой звучит мнение россиян, что достойная жизнь и развитие в стране важнее «сохранения госустройства». Значит люди готовы поменять пресловутую путинскую «стабильность» на перспективу и широкий светлый горизонт. Разумеется, революционные преобразования не обойдутся без тягот — они не подарят возможности немедленно сорвать сладостные плоды развития. Но именно кардинальные перемены дадут шанс на новую достойную жизнь.

Резюмируя впечатления от исследования РАНХиГС о левом повороте, хочется подчеркнуть: сдвиги в общественном сознании современной России обладают большим революционным и освободительным потенциалам. Они открывают революционным анархистам широкий простор для распространения и реализации своих идей. Следует помнить, что воспользоваться этой потенциально благоприятной ситуацией мы сможем, только поверив в собственные силы. Мы должны сконструировать себя в качестве организованной и радикальной политической силы, готовой кропотливо работать и предпринять решительные шаги, чтобы изменить всё.

Источник