Будущее революционное движение России: к 100-летию Октябрьской революции

Данная статья могла бы быть опубликована к 100-летию Октябрьской революции. Но, по не зависящим от автора (Дмитрия Бученкова) обстоятельствам, ее не удалось завершить строго к официальной дате, поэтому она публикуется чуть позже. Это не политическая программа, это скорее политический прогноз — по поводу одного из возможных вариантов развития политической истории России.

Спор не завершен

Наиболее распространенный аргумент против революционного пути, который можно услышать от представителей разных слоев, — аргумент такой: «Опыт СССР раз и навсегда дискредитировал социализм, коммунизм и вообще все левые и революционные идеи. Революция и социализм показали свою несостоятельность, потому что использовали диктаторские методы и потому, что проиграли капитализму».

Начнем отвечать на этот упрек, как ни странно, обратившись к статье либерального американского политолога Сеймура Липсета. В 1991 году в академическом журнале «Полис» был опубликован перевод статьи «Третьего пути не существует. О перспективах левых движений». Автор статьи — авторитетный американский политолог — С.М.Липсет (1). Процитируем несколько ее строк:

«Постоянно воспроизводящееся отвращение к капитализму, кроме всего прочего, органически коренится в том, что само функционирование рынка побуждает заботиться о голой рациональности в ущерб идеалам(…)
Действительная драма капитализма вовсе не в социологии или экономике. Она в том, что «дюжинная» природа буржуазного общества не в состоянии достойным образом удовлетворить духовную природу человека, которая ставит перед ним отнюдь не дюжинные вопросы об окружающем его мире и требует отнюдь не дюжинных ответов на них (…)
Капитализм оказался не в состоянии породить действенные коллективные ценности (…)
Борьба между левыми силами, поборниками перемен, и правыми, выступающими за сохранение status quo, не закончена. Даже если сейчас «социализм» ругательное слово, спор двух направлений не завершен. Главное противоречие политической истории продолжает жить».

Особенно обратим внимание на последнюю фразу. Следует подчеркнуть, что статья, в которой она содержится, была написана и опубликована в 1991 году. То есть, когда распадался весь советский блок и всем казалось, что «коммунизм проиграл окончательно и бесповоротно».

Распад Советского Союза ни в коей мере не дискредитирует коллективистские ценности — идеи солидарности, идеи борьбы с несправедливостью, идеи гуманизма. Нет также смысла дискутировать на тему — «проиграл коммунизм», или временно взял паузу, чтобы возродиться с новой силой, с учетом предыдущих ошибок. Поколение проигравших, переживших распад СССР — рано или поздно уйдет. Рано или поздно с социальной сцены уйдут люди, живущие с ощущением, что их обманули в 1990-ые годы. Новая молодежь уже приходит и некоторая ее часть, возможно, окажется способной переосмыслить предыдущий опыт и предложить новые идеи, создать новые организации, сформулировать новые программы.

Другой — академический — аргумент против революционного пути часто выдвигают высоколобые интеллектуалы, которые вторят, конечно, правящему классу, но делают это добровольно, по убежденности. Они утверждают, что в начале XXI века «никаких идеологий нет». То есть, все идеологические конструкции (коммунизм, фашизм, консерватизм) ушли в прошлое. Вместо них остались лишь политические технологии.

Таких взглядов, например, придерживается академический политолог Соловьев А.И. (2). Властные отношения по Соловьеву — «символическая коммуникация», некий обмен символами между элитой и неэлитой. Столкновения между демонстрантами и ОМОНом на Болотной площади 6 мая 2012 года — это «обмен символами». Вся эта постмодернистская философская игра — есть деградация, поражение и смирение с реальностью.

Соловьев А.И. провозглашает «конец идеологии» потому, что не видит социальных групп и организаций, которые бы провозглашали действительно далеко идущие цели. Разумеется, никакого «конца идеологии» не наступило и наступить не может. В свое время было очень верно отмечено, что человек, который провозглашает, что он не придерживается никакой идеологии в условиях буржуазного общества, в действительности придерживается буржуазной идеологии. В привязывании же к современной политической ситуации в России, следует добавить, что такой человек, скорей всего, разделяет еще и стереотипы имперской пропаганды — по отношению к Украине, Европе и по другим вопросам, — агрессивно удобряющей головы россиян последние несколько лет (3).

В чем действительно «отстает» леворадикальная мысль?

Известная журналистка из Чили, которую зовут Марта Харнекер, написала в конце XX века книгу «Делая невозможное возможным: левые на пороге XXI века». Эта книга посвящена анализу состояния социалистических партий и движений в Латинской Америке в конце ушедшего столетия. Во многом актуальна эта книга и для России.

Марта Харнекер справедливо написала тогда, что левые силы находятся в кризисе и высказала ряд рекомендаций по поводу выхода из этого кризиса.
Кризис левых — теоретический и организационный:

«Наиболее важной причиной этого теоретического кризиса является отсутствие критического изучения капитализма конца ХХ века — капитализма эпохи электронико-информационной революции».

Кризис теории приводит к программному кризису — к неспособности адекватно формулировать задачи сегодняшнего дня:

«левые переживают глубокий программный кризис, связанный с вышеописанным теоретическим. После краха “популизма развития” в Латинской Америке, падения социализма и временного успеха неолиберализма левые не выработали альтернативной программы, которая исходила бы из новой мировой ситуации».

Марта Харнекер не договаривает одну важную деталь. Она пишет о том, что левые плохо знают «электронико-информационный капитализм» и здесь обратим внимание вот на что.

Безусловно, знать как функционирует модель, которую она обозначает как «электронико-информационный капитализм» необходимо, но знать это нужно в первую очередь не с точки зрения того, как функционируют криптовалюты, например, или он-лайн биржи. Это необходимо знать прежде всего с точки зрения того, как новые экономические модели влияют на социальную структуру конкретного общества и трансформируют ее. Именно с этой точки зрения сторонников революционных преобразований могут интересовать новые модели и теории капитализма. Внимательное обращение к современной гуманитарной науке может дать революционному сознанию адекватное понимание действительности, поможет вновь сформулировать революционную альтернативу на основе науки, а не только эмоций.

Современное российское общество является классовым обществом и никто из социологов этого не отрицает (4). При знакомстве с социологическими работами видно, что при всем множестве социологических подходов, никто из социологов, которые действительно занимаются наукой, не отрицает:

1. факт глубокой социальной дифференциации российского общества;

2. основания, исходя из которых выделяется классовый подход.

Антикапиталистическое мировоззрение не должно и не может отказаться от классового подхода, поскольку он раскрывает сущность социальной стратификации капиталистического общества. Классовый подход — теоретический, пропагандистский и научно обоснованный инструмент для борьбы с различными видами национализма. Отказавшись от классового подхода, мы неизбежно превращаем принцип интернационализма в пустой звук.

Мы не можем также говорить о капитализме абстрактно. В данном случае нас интересует тот вариант капиталистических отношений, который функционирует в России. Российский капитализм — есть капитализм с гегемонией в нем в первую очередь государства и чиновничьего класса, подавляющего любые ростки свободы, из каких бы слоев они ни произрастали. Сегодня это — своеобразный «государственный капитализм» с установившимся режимом личной власти одного человека.

Российская государственность (как и любая другая) носит классовый характер. То есть, российское государство есть социальный институт, состоящий из социальных групп, которые в общей совокупности образуют общественный класс. Этот класс в обиходе называют чиновничество или бюрократия. Российская буржуазия в самом широком смысле этого слова слаба как класс и политически разрознена, так же как и пролетариат. Влияние имеет только та высшая группа буржуазии, которая лояльна к чиновничеству и имеет с ним прямые неформальные каналы взаимодействия.

Употребляя термины «буржуазия», «пролетариат», автор данного текста осознает, что они носят расплывчатый характер и нуждаются в социологической конкретизации, когда мы говорим о социальных отношениях в современной России. Тем не менее, необходимость такой социологической конкретизации, не отрицает сам факт наличия данных классов в стратификации российского общества.

Является ли бюрократия социальным классом? Да, в современном российском обществе — является.

Автор данного текста считает адекватной теорию югославского коммуниста Милована Джиласа, которую тот высказал в книге «Новый класс».

«Самой большой иллюзией было предположение, что уничтожение капиталистической собственности, коллективизация и индустриализация в Советском Союзе приведут к бесклассовому обществу. В 1936-ом году, когда была обнародована новая советская конституция, Сталин заявил, что «класс эксплуататоров» перестал существовать. И в самом деле, класс капиталистов и другие прежние классы были уничтожены. Зато был создан новый класс, которого история до сих пор не знала(…). Этот новый класс, бюрократия, или точнее выражаясь, политическая бюрократия, обладает всеми характерными чертами прежних классов» (5).

Добавим только от себя, что этот новый класс, оформившийся в 1930-ые годы по прежнему правит Россией, только под другими вывесками.

Последствием классового характера российской государственности является ее корпоративность. Корпоративность означает прежде всего самодостаточность российской государственности — она работает прежде всего на себя и для себя. Работает по ей же самой установленным внутрикорпоративным правилам, имеющим приблизительное отношение к понятию "общественная польза".

Идея самоуправления

Леворадикальный теоретик Антонио Негри написал в свое время статью с характерным названием — «Что делать сегодня со «Что делать?»». Название отсылает нас к программной брошюре В.И.Ленина «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения», в которой он в 1902 году очертил общие принципы дальнейшего развития революционного движения в России.

Совершенно верно Негри отмечает: «Говорить о Ленине – означает говорить о захвате власти». Основной политический вопрос революции — это вопрос о власти. Ни одно революционное движение — анархистское или государственническое не может его обойти. Разные политические движения решают его по разному. Парадокс в том, что очень часто — революционеры, боровшиеся с диктатурой, сами превращаются в диктаторов. Происходит это в том числе и потому, что революционеры неправильно оценивают власть и государство.

Символично, что работа В.И.Ленина «Государство и революция», в которой он пытался разобрать этот вопрос, осталась незавершенной. Вопрос о власти в революционной теории до конца не разрешен, хотя Ленин и пытался дать разрешение.

Революционеры, которые действительно являются социалистами, коммунистами, анархистами не могут отмахнуться от этого — «лишь бы взять власть, а там видно будет», или как анархисты — «лишь бы уничтожить государство, а там народ сам собой самоорганизуется». Как показала практика — почти всегда после взятия власти формируется замкнутая группа политической элиты.

Немецкий теоретик Роберт Михельс в начале XX века сформулировал так называемый «железный закон олигархии», смысл которого в том, что социалистические партии неизбежно перерождаются в бюрократии. Другой теоретик — француз Бертран де Жуневель в середине XX века утверждал, что «неизбежное свойство власти» — возрастать и перерождаться. Власть по своей природе отражает эгоистичную человеческую натуру, а потому ее усиление в интересах одной небольшой группы — естественный процесс — считал Жуневель (6).

Когда какой-то исследователь утверждает, что некий процесс — «естественен», это значит, что он не понимает этот процесс. Очевидно, что государство это не есть «всего лишь инструмент». Государство — это институт, корпорация, но это не всего лишь функция. Революционеры прошлого не достаточно внимательно относились к вопросу о существе власти по причине слабой развитости социальных наук в тот период. Идее государственной власти может быть противопоставлена только идея самоуправления.

Самоуправление в общественных масштабах в рамках огромных сообществ — это есть новая глава в истории. Без открытия этой главы революционным движением не может быть по настоящему новой социально-политической революционной повестки. Нужно освободиться от подхода в том стиле, что власть — некое сакральное абсолютное зло. Она представляется сакральной потому, что недостаточно изучена. Власть как и собственность можно делить, разделять, сделать общественным достоянием. «Власть отражает эгоистичную природу человека» или «волю божью» или что-либо еще — все это мистифицирующие власть суждения, которые исчезают при научном изучении власти. Власть есть воля и сила общества. Ее можно направить в разные стороны, по разному организовать.

Идея общественного самоуправления должна стать центральной политической идеей будущего революционного движения. Это произойдет не потому, что автору, например, данного теста так хотелось бы. Нет. История предыдущих революция — взятия государственной власти, перерождения власти, логично подводит нас к идее самоуправления. Совершать революцию ради того, чтобы вместо одного правящего класса посадить другой правящий класс — это не стоит народных жертв. Чтобы не произошло очередного перерождения, эта идея должна быть ясно обозначена в будущей революционной программе.

Идея народного самоуправления невозможна при капитализме в России. Местное самоуправление, существующее сейчас в России это власть локальных элит, а не власть народа. Самоуправление может стать реальным политическим механизмом принятия решений только, когда оно имеет экономическую базу в виде общественной собственности на средства производства.

Теоретически, введение ограниченного самоуправления могло бы быть выгодно государству, как бы парадоксально это ни прозвучало. Выборность начальников полиции, судей, других должностных лиц, реально работающие открытые связи между верхами и низами, реальная ответственность чиновников перед населением, высокая гражданская ответственность и сознательность, широкое внедрение принципов самоуправления на местах — выгодны в некоторой мере даже для укрепления государственности. Однако, сложившаяся система такова, что современный правящий класс России может говорить о этом только на словах.
Ведь реально работающее самоуправление означает, что:

• государственная власть обязана будет поделиться с народом частью своего суверенитета и единоначалия;

• часть государственной и частной собственности должна стать общественной собственностью, так как для самоуправления нужна экономическая база.

В противном случае низовое самоуправление будет представлять собой собрание пенсионеров — дедушек и бабушек, у которых много свободного времени, в то время как социально активная часть населения занимается совершенно другим.

Мы сейчас не можем предсказать, каким будет будущее революционное движение. Каким будет его программа и конкретные действия. Однако, идея общественного самоуправления, вероятно, будет, явно выражена и подкреплена научными исследованиями. Эта идея будет внедрена, а трудящиеся как можно в больших масштабах будут вовлекаться в общественное самоуправление. В высокоразвитом обществе индивид не будет пассивным обывателем. Он будет осведомлен о всех важнейших общественных процессах и будет иметь возможность участвовать в принятии решений касательно этих процессов.

Протесты 1990-2000-ых годов в России

Совершенно неверно утверждать, что народ России пассивен и рабски подчиняется существующей власти. За последние четверть века Россия пережила немало волнений и социальных протестов. Четверть века — для истории очень короткий период. Вопрос заключается не отсутствии протестов, а в отсутствии:

• революционного сознания в рамках этих протестов;

• устойчивых и организованных групп, способных привнести это революционное сознание в стихийно возникающие точки сопротивления, выступающие против власти.

Последний эпизод протестной волны 1990-ых годов это выступления шахтеров Сибири 1998 года. Эти события получили название «рельсовой войны». Сотни шахтеров Кузбасса, требуя выплатить многолетние долги по заплате, перекрыли стратегическую магистраль, соединяющую центральную часть России с Восточной Сибирью. Завершились протесты походом на Москву и палаточным городком перед Домом Правительства. Это был последний протестный аккорд 1990-ых. Он был результатом распада советской промышленности и завершился с началом новой политической эпохи. Все последующие протесты были меньше по масштабам и степени воздействия на власть.

Примерно через семь лет, в январе 2005 года произошли массовые социальные выступления, связанные с реформой по монетизации льгот. Стихийно выступила другая категория населения — пенсионеры. Смысл реформы заключался в том, что малообеспеченные слои населения, лишались ряда льгот и должны были платить за различные социальные услуги. Реформа предусматривала денежные компенсации за эти услуги, но реальное воплощение этого было проведено с ошибками, в результате сотни пенсионеров во многих городах России стали перекрывать улицы, выходить на митинги. Это было первое массовое выступление населения в 2000-ых годов. Понятно, что выступления пожилых людей не несли никакой реальной опасности для власти. Однако, важен сам факт массового протеста определенной группы населения против конкретных решений государственной власти.

Следующим знаковым событием была забастовка на заводе «Форд» в городе Всеволожск Ленинградской области. Конфликт работников с работодателем продолжался не один год. Он периодически то затухал, то вновь обострялся в течение 2005-2008 годов. Это было первое массовое выступление рабочих в течение всех 2000-ых годов, которое закончилось относительным успехом для работников. Работодатель пошел на уступки.

Далее нужно упомянуть события мая 2009 года в небольшом городке Пикалево Ленинградской области и выступление шахтеров мая 2010 года в городе Междуреченск Кемеровской области. В Пикалево закрылись сразу три градообразующих предприятия, в результате чего за долги в домах были отключены электричество и водоснабжение. 20 мая 2009 года возмущенные жители ворвались в мэрию в тот момент, когда там проходило заседание местных чиновников, перекрыли трассу, устроив на ней стихийный митинг. По похожему сценарию развивались события в Междуреченске год спустя. Непосредственной причиной для них стал взрыв на шахте «Распадская», в результате которого погибло более шестидесяти шахтеров. На призывы шахтеров к власти выйти и объясниться, она отреагировала равнодушно. Стихийный митинг к ночи 14 мая перешел в массовые столкновения с полицией.

В этом же 2010 году, но только в июле, около двух сотен молодых людей совершили нападение на администрацию города Химки Московской области. Эта акция была осуществлена в рамках продолжающихся протестов против вырубки Химкинского леса, часть которого вырубали для строительства платной трассы Москва-Санкт-Петербург. В процессе противостояния администрации города, застройщика и протестующих, первые прибегли к помощи правых футбольных хулиганов. Ответом на что и было нападение на администрацию Химок. В акции участвовали в основном молодые люди левой или стихийно-левой ориентации.

В 2011-2012 годах возникло движение «За честные выборы», которое в основном заявило о себе в форме массовых митингов в центре Москвы. На эти митинги приходили от нескольких тысяч до десятков тысяч человек. Своеобразным итогом движения «За честные выборы» стало столкновение протестующих с ОМОНом 6 мая 2012 года на Болотной площади в Москве. Причиной столь массовых митингов была уверенность части населения, в том, что выборы в Госдуму декабря 2011 года и выборы президента марта 2012 года сфальсифицированы. Это был ответ молодой части населения — прежде всего в Москве — на «вечную» несменяемость В. Путина и правящей партии «Единая Россия».

Следующим протестным политическим событием стали митинги 26 марта 2017 года и 12 июня 2017 года. Формально лозунги, которые озвучивались на этих митингах носили антикоррупционную направленность и состоялись по призывам «Фонда борьбы с коррупцией» и оппозиционера Алексея Навального. Фактически же, это были первые за пять лет массовые выступления против власти.

Конечно, перечисленные протесты отличались один от другого. В них участвовали разные группы населения, координировались они разными политическими организациями, или не координировались никем вообще. Однако, общее во всех эти протестах — отсутствие ясно выраженного политического сознания, несмотря на радикальность самих выступлений (7).

Многие социальные протесты 1990-ых и даже 2000-ых годов являлись следствием процессов, запущенных распадом СССР. С точки зрения их исторического значения, это была не попытка продвинуть историю вперед, а сохранить то, что осталось — разрушенную промышленность, льготы, оставшиеся с советских времен и пр. Часто это были не попытки добиться новых прав, достоинств, а вернуть то, что было утрачено. Это первый и основной недостаток этих протестов, из которого вытекают все остальные.

Второй недостаток — отсутствие революционного сознания и организованных групп, способных привнести это революционное сознание.

И третий недостаток, как следствие второго. Эти протесты пытались оседлать политики и партии, настроенные на компромиссы с властью.

Следует также оговориться, что в данном обзоре мы не касаемся националистических выступлений по типу событий в Кондопоге в сентябре 2006 года, митинга на Манежной площади в Москве 11 декабря 2010 года и им подобных. Мы рассматриваем только выступления против власти и государства, а не против других национальностей. Безусловно, националистические выступления часто превращаются в выступления против власти, так как различные виды национализма в своем реальном воплощении оказываются извращенной формой классового протеста, но отделение классового от национального требует внимательного анализа, достойного другой статьи.

Отдельного упоминания заслуживают вооруженные выступления против представителей власти — прежде всего в республиках Кавказа, а также явление, обозначенное в прессе как «приморские партизаны».

Несмотря на жестокие репрессии, в республиках Кавказа, входящих в состав РФ, в месяц по прежнему фиксируется по несколько вооруженных нападений на полицейских и других представителей власти. Данное движение, в разные периоды истории выступавшее под разными идеологическими вывесками — фундаменталистскими, националистическими, сепаратистскими по своей сути является антиимпериалистическим. Основная его политическая проблема в том, что население России (не Кавказского региона) воспринимает эти выступления, как события местного значения, как бы не имеющие отношения ко всей остальной России.

Пристального внимания здесь заслуживают «приморские партизаны». По сравнению с Кавказом, это было разовое выступление, не получившее дальнейшей преемственности, но очень важно, как отреагировала на это остальная часть России. В 2010 году в Приморском крае появилась группа молодых людей, которая совершала вооруженные нападения на представителей власти, прежде всего — полицейских. Мы не будем касаться тактики, стратегии и идеологической составляющей действий этой группы (8), в данном случаи интересны два момента.

Во-первых, как быстро эти события получили огласку в центральной России. При том, что по информации СМИ, отряд состоял не более, чем из десяти человек. Во-вторых, глухое сочувствие, с которым отнеслась часть населения России к действиям «приморских партизан».

Это нам говорит о том, что в общественном сознании жителей России все равно живет глухое недоверие к власти. Государственная власть в России слишком обширна, слишком коррумпирована, чтобы заслужить доверие граждан. Рядовой гражданин отделяет себя от власти на уровне интуиции. Он очень хорошо осознает: «есть мы, а есть они: полиция, чиновники, судебная система». И хотя формально, любой чиновник или полицейский — такой же гражданин, рядовой житель России отделяет себя от них.

Точка отсчета

В чем разница между революционным движением и социальным движением? И то и другое — явления в обществе. Принципиальное отличие прежде всего в том, что в революционном движении присутствует политическое сознание, называемое революционным. Оно формируется, артикулируется, явно осознается. В социальном движении революционное сознание или отсутствует или присутствует фрагментарно, стихийно.

Поставив вопрос о возможности революционного движения, невольно обращаешься к истории — не к 1917 году, а к начальной точке отсчета, с которой начался долгий путь появления и взросления в России революционеров, которых до 1917 года сменилось несколько поколений. Очевидно, что такой точкой отсчета является народническое движение 1870-ых годов — исток всех будущих революционных партий следует искать именно здесь. Внимательное изучение воспоминаний революционеров того периода (В. Фигнер, С. Степняк-Кравчинский, Л. Тихомиров и др.) наталкивает нас на мысль, что революционеры-разночинцы 1870-ых годов столкнулись с теми же проблемами, которые испытывают многие радикальные группы современной России. Это:

1. оторванность от народа,

2. отсутствие внятно сформулированной альтернативы,

3. организационная слабость.

Возьмем, например, книгу «В подполье» — воспоминания революционера-народника Льва Тихомирова. Из нее видно, что революционеры 1870-ых годов в общем-то даже не занимались привнесением революционных идей в среду петербургских рабочих. Первоначально, они просто организовывали для рабочих бесплатные курсы, на которых учили их читать, писать и считать.

Живые и постоянные контакты с народом обогащали их духовно и тактически, потому что к ним тянулись лучшие его представители. Однажды, возникнув, этот контакт молодой интеллигенции с промышленным пролетариатом со временем только ширился. И если какие-то отдельные инициативы прекращали свое существование (кружки разгонялись полицией, отдельные интеллигенты разочаровывались — как Л. Тихомиров), то с течением десятилетий подпольные организации только укреплялись. Они обогащались опытом, пытались формулировать первые доктрины и проверять их на практике. Так, в течение десятилетий создавалась подпольная инфраструктура, оформлялась идеология.

Очевидно, что в 1870-90-ые годы в России была другая обстановка и другая эпоха. Однако, опыт революционеров XIX века важен не столько в своих технических деталях (хотя и в этом тоже), сколько общим принципом, подходом. Большая часть деятельности революционеров 1870-ых годов происходила не столько на митингах, сколько в обыденной среде, в повседневном социальном взаимодействии. Их опыт важен своим героизмом и самоотверженностью, важно как первые революционеры налаживали свои первые контакты с массами, как интуитивно они пробовали различные способы в этом направлении, какие методы пропаганды они использовали.

Стоит взять за образец высокий морально-нравственный уровень революционеров того периода, нравственную чистоту и чистоту образа жизни. Очевидно, что не могут стать основой революции люди, под видом свободы пропагандирующие употребление наркотиков и ведущие аморальный образ жизни. Человек должен соответствовать идеалам, которые он пропагандирует, да и просто не давать лишних поводов для полиции обратить на себя внимание.

Многие видят только 1917-ый, некоторые хотят оказаться в нем и, желательно, в роли Ленина, Троцкого, Чернова или Махно. Мало кто обращает внимание на многолетнюю историю этого движения, начиная с декабристов, Герцена, Чернышевского и заканчивая Аксельродом, Засулич, Ткачевым, Лавровым. Прежде чем родилось «Что делать?» Ленина, возникло «Что делать?» Чернышевского и «Кто виноват?» Герцена. Революционное движение есть социальное явление, а как и любое социальное явление оно возникает и развивается по определенным закономерностям, которые поэтапно следуют одна за другой.

Автор данной статьи сознательно не включал в нее вопросы по типу: «какой должна быть тактика и стратегия», «с чего нужно начинать сейчас», «как создать революционную организацию», «кто правильный марксист, а кто не правильный марксист», «кто правильный анархист, а кто не правильный анархист», «с кем нужно окончательно размежеваться, а с кем побрататься» и так далее. Подобных статей вы найдете море на соответствующих страницах в социальных сетях. Чтобы выйти из заколдованного круга, в котором мы оказались, нам нужно попытаться мысленно приподняться над непродуктивной дискуссией, взглянуть более широко на ситуацию, осторожно рассчитывать первые шаги. Возможно то, как мы начнем действовать сейчас, окажет глубокое воздействие, на все последующее движение.

Дмитрий Бученков

Примечания

1. Липсет, С. М. Третьего пути не существует (Перспективы левых движений) // Политические исследования. — 1991. — № 5—6.
2. Соловьев А.И.Политическая идеология: логика исторической эволюции // Полис, 2001, № 2
3. Говоря о данных стереотипах, я, конечно же, не имею ввиду автора статьи «Политическая идеология: логика исторической эволюции», хотя бы потому, что его взгляды на сиюминутные политические процессы мне не известны.
4. Тихонова Н.Е. Социальная стратификация современной России. Опыт эмпирического анализа; Т.И.Заславская. Современное российское общество. М.: Дело, 2004; О.И.Шкаратан, В.И.Ильин. Социальная стратификация России и Восточной Европы: сравнительный анализ. – М.: ГУВШЭ, 2006; Реальная Россия: социальная стратификация современного российского общества. – М.: «Журнал Эксперт», 2006; Крышановская О. Анатомия российской элиты; Средний класс в современной России. Опыт многолетних исследований / Под ред. М.К.Горшкова и Н.Е. Тихоновой. М.: Весь Мир, 2016
5. Джилас М. Новый класс. Нью-Йорк, 1961, с.52-53
6. См.Жуневель Б., де. Власть: естественная теория ее возрастания. М., 2011, 546 с.
7. Относительно социальных движений в России, читатель может обратиться к книге Демидов А., Клеман К., Мирясова О. "От обывателей к активистам. Зарождающиеся социальные движения в современной России". М., 2010