"Ханна Арендт" (2012): кино о философии и нацизме

Биографический художественный фильм "Ханна Арендт" (2012) снят немецким режиссером Маргарете фон Тротта. Он охватывает несколько лет жизни одного из наиболее выдающихся философов Европы в 20 столетии - Ханны Арендт. Еврейка, родившаяся в Германии и умершая в США (1906-1975), далекая от еврейства, немка или скорее "человек европейской культуры", Арендт была ученицей и возлюбленной великого немецкого философа Мартина Хайдеггера, потом беженкой, заключенной лагеря для перемещенных лиц, спасшейся от нацистов в Америке, позднее - блестящей публицисткой, преподавателем университета... Ее работы повлияли на современную общественную мысль не меньше, чем работы ее учителя.

Арендт и Хайдеггер

Подумаем о том, что любовь профессора и студентки в наши дни считается запретной и это шокирует современную либеральную общественность едва ли не больше, чем их дальнейшая судьба. Когда они - сумрачный германский гений и блестящая еврейская интеллектуалка - занимались любовью, вселенная содрогалась от их оргазмов; это не помешало Хайдеггеру позднее вступить в нацистскую партию и стать ректором Фрайбургского университета (впрочем, к его чести, спустя год он ушел с поста, отказавшись от карьеры при нацистах).

Их роман освещен в киноленте - мне это показалось не лучшей частью истории, рассказанной режиссером. С другой стороны непонятно, как такое можно снять - сексуальные сцены вряд ли были бы уместны, а показать в кино работу мысли чрезвычайно сложно. Хотя, впрочем, последнее Маргарете фон Тротта удалось - но в других частях фильма.

Процесс над Эйхманом

Арендт всю жизнь зарабатывала деньги собственным честным трудом - публицистикой, преподаванием и журналистской деятельностью. В 1961, будучи корреспондентом газеты The New Yorker, она отправилась в Иерусалим освещать процесс над нацистским чиновником, имевшим прямое отношение к организации Холокоста, Адольфом Эйхманом.

Израильская разведка Моссад выследила Эйхмана в Аргентине, 11 мая 1960 он был схвачен и затем вывезен в Израиль. Вскоре начался публичный судебный процесс, закончившийся вынесением нацисту смертного приговора. Эйхман занимался массовыми депортациями евреев в лагеря смерти.

Молодое государство Израиль (оно было создано лишь в 1948 г) нуждалось в пиаре: "Смотрите, мы поймали и повесили одного из главных убийц евреев." Кроме того, оно хотело наладить отношения между разными группами евреев внутри страны, объединить их в сплоченную нацию. В фильме об этом говорится украдкой: "Израильская молодежь хочет забыть тяжелое прошлое и ей не нравится, что евреи в годы войны шли на бойню в лагеря "не оказывая сопротивление"". Такая трактовка режиссера верна по сути, но скрывает большую часть отвратительной реальности.

Сионисты, особенно родившиеся в Палестине сабры, оскорбляли беженцев их Европы, спасшихся от Холокоста, и подвергали их дискриминации (обычно в связи с приемом на работу). В Израиле беженцев называли "сабоним" - "мыльники", мол, пока мы тут сражались за Израиль, там из вас мыло варили. Другая сторона медали - в те года в Израиль прибыли около 600 тысяч евреев из Ирака, Марокко и других арабских стран. Их так же подвергли дискриминации, превосходно описанной иракским евреем и бывшим сионистом Наемом Гилади (Гаруни) в его воспоминаниях "Евреи Ирака". Среди восточных ("черных") евреев мизрахим широко разлилась ненависть к евреям Европы, белым - ашкеназим, которые находились в несколько лучшем положении. К тому же, почти вся верхушка сионистского режима Израиля состояла из ашкеназов. Некоторые мизрахим заговорили о том, что "Холокост придумали белые евреи, чтобы оправдать угнетение восточников - нам отказывали в хорошей работе и нормальном жилье, а они демонстрируют свои раны". Процесс над Эйхманом был призван "объединить нацию". Хотя авторы киноленты коснулись внутри-израильского напряжения, они сделали это столь осторожно, что происходящее едва ли понятно зрителю.

Зато в фильме превосходно показано другое - процесс и реакция на него Арендт. Сцены кинохроники переплетаются с игровыми сценами и сделано все очень удачно - я не ощутил разрыв. Говоря о преступлениях нацистов свидетели, выступавшие в суде, иногда не могли сдержать эмоции. Один потерял сознание. В другом случае произошло неожиданное - всплыли связи между нацистами и сотрудничавшей с ними верхушкой еврейских общественных организаций и буржуазии. Присутствовавший в зале суда еврей стал выкрикивать оскорбления в адрес одного их таких деятелей; оскорбителя вывела полиция.

Здесь уместно вспомнить другую часть истории, не попавшую в киноленты - руководитель венгерских сионистских еврейских организаций Реже Кастнер был застрелен в 1957 году израильским политическим активистом Зеевом Экштейном (за связи с нацистами).

Нет сомнений в том, что информация о сотрудничестве верхушки еврейских и сионистских организаций с нацистами глубоко шокировала Ханну Арендт. И это вошло в ее статьи, написанные для "Нью-Йоркера", а позднее опубликованные в виде отдельной книги "Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме".

Банальность зла

Но куда больше Арендт поразило другое. Эйхман не был зловещим гением, задумавшим и осуществившим ужасающие преступления. Более того, он даже не был антисемитом. Он, разумеется, обладал, на своем уровне чиновной иерархии, управленческими руководящими полномочиями и принимал решения о депортации евреев в концлагеря - в этом смысле его ответственность за преступные насильственные действия не подлежит сомнению. Но делал он это лишь потому, что хотел быть прилежным работником, лояльным государству и фюреру, строить свою карьеру, "как все люди". Если бы ему поручили убирать урожай и "истреблять вредных насекомых с полей", он делал бы это с теми же прилежностью и старанием, поскольку считал лояльность законам и государственному распорядку - нормой, а все прочее - преступлением.

"Офицер - нарушивший присягу, отказавшийся от выполнения своих обязанностей - преступник - объяснял Эйхман судьям. - Если бы фюрер приказал мне застрелить родного отца, предъявив доказательства его измены, я бы так и сделал. Что Вы от меня хотите, в конце концов? Я не убил ни одного еврея, я лишь депортировал их. Я подчинялся правилам и обязанностям, возложенным на меня моим государством. Я - лояльный граждан своей страны - ничего более! Ничего никогда не имел против евреев. Но время, эпоха, определяли ситуацию (время было такое!) - шла война, государство решало сложные задачи, я делал то, что положено".

Это не спасло Эйхмана от казни. Но для Арендт его признание стало шоком. Мы обычно связываем зло с эгоизмом. В данном случае чудовищное зло Третьего рейха связано с простой исполнительностью, лояльностью высшим начальникам, работой чиновного бюрократического аппарата. Да, его верхушка была одержима разнообразными геополитическими проектами, связанными с экспансией и геноцидом. Однако, многие работники аппарата не слишком задумывались о целях своей работы. Лояльность государству вытеснила из Эйхмана человеческие качества - совесть и способность к самостоятельному мышлению. Впрочем, лояльность фюреру не помешала Адольфу Эйхману беспокоиться о карьерном росте, о своем положении, но это как раз не противоречило официальной государственной морали - "служи честно и государство поможет тебе продвигаться по службе".

Статьи, а затем публикация книги стали сенсацией. Арендт нажила себе множество врагов - из сказанного выше легко понять, почему. Дело было не только в обидах некоторых высокопоставленных чиновников Израиля или их друзей в США. Слишком болезненным оказалось открытие Арендт. Сама по себе одержимость отдельных личностей мрачными планами мало что решает. Они (планы) реализуются только если аппарат исполняет волю начальства. Что же получается - безусловная лояльность, преданность государственной машине ведут к невероятным преступлениям? "Да, ведут, - отвечает Аренд, - пусть и не всегда, пусть и не при любых обстоятельствах, но ведут. Если человек отказывается от самостоятельного принятия решений, и, главное, от самостоятельного мышления и от совести, заменяя их лояльностью государству, это - именно это - становится основанием для невероятных преступлений." Такое признание не слишком понравится многим людям. (Впрочем, 20 годами ранее психоаналитик Отто Фенихель - тоже еврейский беженец, спасавшийся от нацистов, отмечал, что образ государства может замещать идеальные образы, которым человек стремиться подражать, вытесняя их и разрушая источник его собственой совести - Супер-Эго. Преданность государству и поставление его на место совести и идеала, разрушительны). 

Своеобразное мышление Арендт, ее борьба за свои идеи и та реакция, которую вызвали публикации в "Нью-Йоркере" - стали лучшей частью киноленты. Ради одного этого стоит посмотреть фильм.