Критика, обзоры, комментарии

По многочисленным просьбам трудящихся начинаю публиковать пособие по борьбе с пропагандой.

Это особенно актуально именно сейчас, когда провластными пиарщиками собрана коллекция насквозь лживых мифов и отработана методика ведения дискуссий в Сети и реальной жизни. Они преследуют только одну цель – концептуально обосновать, во-первых, что всё хорошее за последние 12 лет, что происходило в нашей стране, стало возможным исключительно благодаря Путину; во-вторых, что если Путин по каким-то причинам утратит власть, сразу же разразится национальная катастрофа.

Думается мне, пришло время разоблачения мифов. Пора раскатать в тонкий блин любые аргументы за продолжение нынешнего курса, какие только смогли выжать из своих куцых мозгов бездарные пропагандисты в попытке ловчее навесить лапшу на уши доверчивому избирателю.

В декабре прошлого года в Охотском море произошла ужасная трагедия, затонула буровая платформа «Кольская». Из 67 человек погибли 53, только 14-ти удалось спастись. В нормальной стране объявили бы по этому поводу траур. Это в нормальной, у нас же, где цена человеческой жизни копейка, побоялись хотя бы на миг перекрыть кислород для шоу-бизнеса. Это не просто бизнес, это основа нашего государства, нужно днем и ночью веселить народ, чтобы он не слишком задумывался о происходящем вокруг. Не напрасно, многие участники этого промысла, как люди одной крови с кандидатом в президенты Владимиром Путиным, стали его доверенными лицами.  Обошлись трауром только в одной области, Мурманской, откуда родом половина погибших. Прошлый год вообще можно назвать траурным. Падали, горели, тонули, не успевали хоронить. Власти же перед выборами нужно было рассказывать, как все хорошо в стране великой, необходимы были победные рапорты. О печальных, трагических случаях пытались поскорее забыть.  

Публикуем интервью с Раулем Ванейгемом, одним из ведущих леворадикальных теоретиков 20 века, членом Ситуационистского Интернационала с 1961 по 1970 год, автором более тридцати книг. Его работы сыграли важную роль в пробуждении сотен тысяч  студентов и рабочих восставших в Париже в мае 1968 года. Ситуационистское мышление определяло «Парижскую весну» 1968-го года – спонтанное восстание, которое едва не свергло французское правительство и едва не взорвалось глобальным восстанием против капитализма, начавшимся внутри самой капиталистической системы. Протестуя против отчуждения, неравенства и общества спектакля, уста миллионов выкрикивали лозунги: «Скука контрреволюционна!», «Беги, товарищ, позади старый мир!». Так начиналось открытое восстание против общества потребления

«По мере того как мы приближались к сцене, количество каких-то фриков возрастало, и большая часть из них принадлежала к националистам с черно-желтыми флагами. Они всех бесили, и оттуда создавалось впечатление, что весь митинг, все эти сто тысяч человек, — психи, которые орут, свистят. Потом уже мы отошли метров на двести, и там были приличные люди», — вспоминает Иван Митин, один из участников митинга на проспекте Сахарова, которому поневоле пришлось отражать напиравшую на сцену толпу.

Понятие прибавочной зарплаты по-новому освещает происходящие ныне «антикапиталистические протесты». Режим «затягивания поясов» в первую очередь распространяется на низшие слои буржуазии на зарплате, и политический протест – это их единственная возможность не стать пролетариатом. Как же Билл Гейтс стал самым богатым человеком Америки? Ведь размер его состояния не имеет ничего общего с затратами на производство товаров, продаваемых компанией «Майкрософт», – то есть его состояние не является результатом производства качественного программного обеспечения по более низкой в сравнении с конкурентами цене. Его состояние не является и результатом более эффективной «эксплуатации» работников. («Майкрософт» платит своим интеллектуальным работникам относительно высокую зарплату).Если бы его прибыль зависела лишь от этих факторов, то компания «Майкрософт» уже давно бы разорилась.

Европейский кризис свидетельствует о закате действующей модели организации мировой экономики.Вот уже несколько месяцев политики европейских стран и членов “большой двадцатки” обсуждают возможные варианты выхода из кризиса, но никак не могут предложить приемлемого решения. И это не удивительно: тупик, в который уперлись европейские страны, имеет фундаментальный характер. Кризис показывает прежде всего то, что нынешняя модель мировой экономики исчерпала себя. К настоящему времени в ней накопились слишком большие противоречия, чтобы их можно было решить без изменения самой системы.

Обитатели субкультурных гетто пытаются перещеголять друг дружку в обезьяньих трюках. Что только не сделают разномастные радикалы ради приобретения популярности в период реакции. Некоторые левые играют в патриотизм. «Боевые антифа» порой балуются исламофобией, гомофобией и антисемитизмом. Правые говорят о «классовом подходе» и публично называются социальными революционерами, продолжая при этом оставаться самыми обычными убогими расистами.

Митинговое протестное движение ставит перед обществом ряд вопросов, из которых наиболее важными представляются два. Во-первых, совершенно неясно, почему демократы-либералы, возглавляющие митинги, а равно и большинство демонстрантов, решили, что можно свергнуть режим путем простых легальных митингов из нескольких десятков или даже сотен тысяч человек.  В современном Египте миллионные демонстрации, свергшие диктатора Мубарака, сопровождались забастовками, боями с полицией и наемниками МВД, малой гражданской войной в Каире, которая привела к гибели тысячи человек (еще 5 тысяч было ранено). В Йемене, Ливии, Сирии, Киргизии и возможно в Казахстане практически идет (или шла в недавнем прошлом) гражданская война.   В Польше в 1980-1981 гг 10 из 13 миллионов рабочих и специалистов вступили в антиправительственное социалистическое движение Солидарность, добивавшееся самоуправления на производстве. Движение было опрокинуто в ходе военного переворота в декабре 1981 г. Оно добилось смещения правящей партии только спустя 8 лет, в результате деятельной работы в подполье, работы, в которой участвовало до миллиона человек.

Россия 16 декабря вступила в ВТО (Всемирную Торговую Организацию). По многим официальным СМИ это событие разлетелось как праздничная долгожданная новость. Президент США поздравляет президента РФ с этим событием, руководители европейских держав ликуют. Все обещают, что продукты, автомобили и прочие насущные вещи станут дешевле, а ВВП увеличится, ну а экономика, разумеется, сделает резкий скачок. Так ли это в самом деле? Есть другое мнение, что вступление на условиях, принятых в Женеве, приведёт к очень плохим последствиям. Нет, конечно, не для политической и бизнес элиты. Но для нас, обычных людей.

В газете «Коммерсант» недавно была опубликована статья одного предпринимателя, в которой он делился своими взглядами на современный капитализм (именно на капитализм, а не лицемерную «демократию»), где указывал, что настоящий капитализм сейчас именно в России. Статья хороша для анализа современной капиталистической системы в нашей стране тем, что в неприкрытой форме сам участник российского бизнеса рассказывает о своём опыте. Он говорит, что капитализм в Европе не является настоящим, ведь там нельзя просто так уволить работника, существуют социальные налоги и профсоюзы. В штатах «тоже профсоюзы, феминистки, капитализм там ненастоящий». То есть ситуация в нашей стране позволяет как держателям капитала так и представителям госвласти абсолютно безнаказанно распоряжаться работниками, как некой абстрактной рабсилой вроде станков на заводах, распоряжаться именно как имуществом.

Выборы в Государственную думу, прошедшие в России в первое воскресенье декабря 2011 года, конечно, оказались такими же псевдовыборами, как и четыре года назад, в 2007-м, и восемь лет назад, в 2003-м — словом, как все «выборы», прошедшие в годы нахождения у руля страны известного всем выходца из госбезопасности.

Жёсткий контроль над СМИ, особенно телевидением, отказ в регистрации оппозиционных партий, запрет и разгон уличных акций предвыборной тематики, изгнание или недопуск наблюдателей на избирательные участки, вброс дополнительных бюллетеней за правящую партию, манипуляции с подсчётом голосов — всё это говорит о несвободном, неравном и недемократическом характере выборов.

Чтобы нас отличали от прочей, от внутрисистемной оппозиции, мы должны отличаться прежде всего не одеждой, не цветом знамен, а лозунгами. Знамена сами по себе ни о чем не говорят, лозунги же в условиях, когда нет времени долго объяснять свою позицию, помогают объяснить ее коротко. Между тем анархические лозунги принципиально не отличаются от любых других оппозиционных. Разница между лозунгами анархистов и лозунгами «Яблока», «СправРоссии» или КПРФ не больше, чем между лозунгами этих партий. Более того, лозунги анархистов вполне внутрисистемны. Верней, они выглядят таковыми в глазах (или в ушах) человека, увидевшего (или услышавшего) их впервые.

Эта статья посвящена новым проблемам, которые встали перед коммуникацей между людьми вообще, и – в рамках анарходвижения - в частности. В статье приводится краткий обзор этих проблем, а также рассматриваются их предпосылки и возможные последствия – которые могут оказаться серьёзнее, чем нам кажется сейчас. И не только для движения – как того, что унаследовало и хранит идеи анархизма, претворяя их в жизнь. Но и для самого анархизма.

Согласно библейскому преданию, первая настоящая серьёзная атомизация общества произошла в связи с великим разделением языков, которое стало наказанием людей за попытки построить Вавилонскую башню и, тем самым, сравниться с Богом. В самом деле, ничто так не разделяет людей, и, тем самым, не препятствует их совместной силе, солидарности, их шансам на общий успех – как разделение языков. И потому трудно было придумать лучший способ на долгие века сделать их смирными, покорными, бессильными и растерянными. Известный философ Мартин Хайдеггер называл язык «домом бытия» - то есть местом, где человек живёт, мыслит, чувствует, встречается с другими, взаимодействует с ними, преобразует мир вокруг.

Питер Гелдерлоос о «захватном» движении, а также движении «возмущённых», распространившихся за последние месяцы  по всему свету: "После храбрых восстаний Арабской Весны, следующим феноменом народного сопротивления, привлёкшим к себе внимание мировых СМИ, стало движение захвата площадей, распространявшееся по Испании, начиная с 15 мая. Позднее внимание переключилось на Грецию, а теперь к народным захватам по всей территории США, вдохновлённым протестами против Wall Street.   Функция СМИ состоит в том, чтобы интерпретировать события с точки зрения господствующего класса, а не в том, чтобы распространять опыт, который мог бы быть полезным для тех движений, которые произвели эти прорывы. В связи с этим, неудивительно, что медиа покрывают глухим молчанием стратегически важные аспекты жизни этих движений, имеющие место до и после самих массовых сходов.

Май 1973 года. Именно тогда в издании “Бизнес сегодня” (Business today) появилось это интервью американского теоретика-анархиста Ноама Хомского. Казалось бы, далекое от нас время. Последние цветущие годы “государства всеобщего благоденствия”. Тогда неолиберализм был только в проекте. Но те печальные тенденции, что происходили уже в 70-х в сфере образования Америки и Европы, сейчас находит наиболее решительное воплощение в жизнь. Правда ли, что университеты слишком консервативны? Находятся ли они в сговоре с корпорациями, чтобы скрыть законы действия власти в нашем обществе? Один человек считает именно так и объясняет почему. Ноам Хомский про образование и не только. 

Движение «Оккупируй Уолл-стрит» (а оно действительно стало движением) - одно из самых важных политических событий в истории США со времен восстаний 68-го года, прямым потомком или продолжением которых оно является. Мы никогда не сможем сказать с полной уверенностью, почему оно началось именно тогда, когда началось - а, например, не тремя днями, месяцами, годами позже или раньше. Присутствовали все необходимые условия - резкое ухудшение экономического положения не только по-настоящему бедных, но и постоянно растущего класса рабочей бедноты (также известного как «средний класс»); невероятное давление (эксплуатация, жадность) со стороны богатого «1%» населения США («Уолл-стрит»); примеры аналогичных восстаний по всему миру («Арабская весна», испанское движение «возмущенных», протесты чилийских студентов, борьба профсоюзов в Висконсине и т.д.). И не так важно, из какой именно «искры» возгорелось «пламя». Главное - что это случилось.

Когда я спрашиваю сидящих за столом людей, есть ли у них надежда на будущее, звучит оглушительное «да»! «Мы сейчас подготавливаем почву для наших детей»... Знойный августовский вечер, полдевятого вечера. Мы сидим во дворе дома в Ак-Орго, одного из пригородов-новостроек на окраине Бишкека, скрестив ноги за низким кустарным столиком. Дородные женщины в длинных цветастых юбках, с платками на головах и блестящими на солнце рядами золотых зубов, подносят плошки с горячей похлёбкой. Вокруг громоздятся блюда с горками свежеиспечённого хлеба и тарелки с нарезанными огурцами и помидорами с собственного огорода. Жадные осы вскарабкиваются на расставленные вокруг стола горшочки с домашним малиновым и абрикосовым вареньем, одна или две ложки которого сейчас начнут размешивать в чайнике.

Вопрос о земле в России традиционно был камнем преткновения в отношениях между классами, социальными группами. Русские цари использовали монополию на землю как инструмент управления боярами, а затем дворянами. Не случайно наиболее значимые общественно-политические события в стране связаны с кардинальными решениями по земельному регулированию. Достаточно назвать три даты: 1753 год, 1861-й и 1917-й. В 1753 году после отмены Елизаветой Петровной внутренних границ между земельными наделами их собственников в России начался торговый бум, а с ним и капиталистическое развитие. В 19 веке Александр II отменил крепостное право и дал право крестьянам выкупать земельные наделы. При этом, несмотря на половинчатость этого преобразования, стране был дан мощный толчок для развития промышленного производства. В 1917 лозунг большевиков «Вся земля крестьянам» был тем единственным «калачом», с помощью которого удалось заманить русскую деревню в социализм.

В данной статье речь не идет об "анархистах", которые провозглашают уход от цивилизации в леса, в поля и в горы. Нас в данном случаи не интересуют теории, провозглашающие злом индустриальную (или постиндустриальную) цивилизацию как таковую и призывающие "возврат к природе". Данные теории носят индивидуалистический характер и потому не имеют перспектив получить массовое распространение среди трудящихся.  Только гибель цивилизации в случаи техногенной катастрофы может в вынужденной мере сделать анархо-примитивизм в чистом виде хоть как-то востребованным, но нас не интересуют такие чрезвычайные обстоятельства. Мы исходим из того, что в ближайшие годы научно-технический прогресс не будет развиваться катастрофичным образом, а потому нас интересует в данном случаи, социально-преобразовательная сторона вопроса.