Анархисты в 1917 году: за или против октябрьского переворота?

Вышедший в Москве в издательстве "Регтайм" сборник статей "Великая российская революция 1917-1921 гг. Либертарный взгляд." содержит ряд любопытных материалов, например заметку Д.Рублева "Политическая позиция анархистов в Российской революции". А в ней, на мой взгляд, центральным пунктом является вопрос о дискуссии между анархистами о том, надо или не надо было поддерживать восстание в октябре 1917 года. Известно, что многие анархисты приняли участие в октябрьских событиях и играли в них существенную роль. Менее известно то, что не все анархисты с этим были согласны. Против сотрудничества с большевиками в деле свержения Временного правительства выступили некоторые известные анархисты, например, анархо-синдикалист, один из ведущих теоретиков этого течения в России Лев Фишелев (М.Раевский) и анархо-коммунист, ближайший сподвижник Петра Кропоткина, Александр Атабекян. Почему, на мой взгляд, эта тема интересна? Потому что приход к власти большевиков привел к трагическим последствиям для России и для всего мира. Была ли возможность предотвратить это? Не были ли анархисты в 1917 лишь мальчиками на побегушках при авторитарной группировке Ленина?

Вот главный аргумент Раевского

Анархисты - сторонники безгосударственного и бесклассового общества, в основе которого лежит федерация самоуправляющихся трудовых и территориальных коллективов работников. Чтобы установить такой строй, по мнению анархистов, народное движение должно ликвидировать государство, и, кроме того, устранить власть бизнесменов на заводах. Однако в 1917 многочисленные системы самоуправления - фабричные комитеты, кооперативы, местные Советы (избранные от трудовых коллективов политические органы прямой демократии, куда собрания работников могли избирать делегатов с правом их отзыва в любой момент) были слишком слабы, не могли установить контроль над страной. Они слишком зависели от политических партий. Кроме того, фабрично-заводские комитеты, проводившие рабочий контроль на фабриках и заводах до октября, охватывали не более половины предприятий. Между тем, Временное правительство (ВП) было слабым правительством. Если под контролем большевиков Советы мобилизуют массы и свергнут его, то центральная власть окажется в руках партии Ленина. Восстание не послужит целям самоорганизации, а станет трамплином для прыжка во власть г-на Ленина. Авторитарная группировка во главе с сильным лидером сможет создать, в отличие от ВП, сильную власть. А сильная централизованная государственная власть разрушит рабочее самоуправление и местные независимые Советы, или подчинит его, ибо такова природа государства - оно есть монополия на власть и не терпит альтернативных центров власти. Поэтому анархистам не стоит поддерживать большевиков. Им выгодно сравнительно слабое Временное правительство. Когда анархисты станут сильнее, они вместе с самоорганизованным обществом свергнут его. Но пока Советы находятся под влиянием большевиков, их восстание обернется лишь трагедией и поражением самоуправления. Так что не стоит вмешиваться в драку на стороне большевиков. Надо использовать слабость ВП для наращивания собственных сил и улучшения самоуправления на местах, для продолжения анархистской работы в Советах, фабзавкомах и пр.

Анархистская Теория трех революций

Большинство анархистов исходили из иной точки зрения. Как не удивительно, эта иная точка зрения, теория, с помощью которой обосновывалось сотрудничество с большевиками в октябре 1917, знакома нам в совершенно ином контексте - в контексте идей "Третьей революции" 1918-1921 годов которые встречаются у анархистов и левых эсеров. Причем, под третьей революцией понимались восстания боровшихся (с диктатурой большевиков) рабочих, крестьян, матросов - Махновщина, Кронштадтское и другие восстания. Здесь нет путаницы: одна и та же теория обосновывала в одно время - сотрудничество с большевиками, в другое время - борьбу с ними.

"Теория трех революций" состояла в следующем.

1. Революция состоит из трех этапов.

2. На первом этапе народные массы вместе с либералами и умеренными социал-демократами и эсерами свергают надоевшую обществу абсолютную монархию и устанавливают демократический строй, демократическую форму капитализма (капитализм в экономике, парламентская демократия в политике).

3. На втором этапе радикальные социалисты-государственники - большевики вместе с народными массами, возмущенными голодом и массовой безработицей (а все это имело место в 1917), свергают Временное правительство (состоявшее из умеренных социалистов и либералов) и проводят социальные реформы.

4. На третьем этапе, анархисты вместе с работниками города и деревни, возмущенными диктатурой государственной бюрократии, организуют самоуправление на фабриках и заводах (точнее, развивают его, так как уже в 1917 году на половине фабрик были созданы независимые рабочие органы самоуправления) и свергают большевиков.

Неудивительно, что исходя из этой теории многие анархисты сначала поддержали демократические партии, когда те свергали царизм, потом большевиков в октябре, когда те свергали Временное правительство, а потом, в 1918-1921 гг - народные восстания против большевиков, например кронштадтское восстание. Эти идеи поддерживал, в частности, анархо-синдикалист Всеволод Волин (Эйхенбаум), очень не любивший большевиков и им не доверявший, и многие другие анархисты, относившиеся к большевикам несколько более позитивно.

Переходный период и Власть Советов. Децентрализация Советской власти у анархистов против анти-советского централизма большевиков 

Любопытно, что и Раевский, и Атабекян, и многие другие анархисты исходили из представления о том, что сразу, мгновенно, установить безгосударственный строй невозможно. Этому должен предшествовать период взятия власти Советами, как некий переходный строй к анархизму, так как Советы сохранят определенные административные государственные полномочия. В целом это виделось так. Советы захватывают власть, опираясь на вооруженные рабочие и сельские добровольческие ополчения и революционных солдат. Фабричные комитеты, созданные работниками предприятий, выборные сельские комитеты от сельских общин, домовые комитеты, кооперативы и профессиональные союзы захватывают в свои руки землю и фабрики, городскую инфраструктуру и обмен, реорганизуют производство на началах самоуправления коллективов, а затем образуют собственные общероссийские органы самоуправления (рабочие съезды делегатов, экономические Советы и др). Политические и экономические Советы совместно управляют страной. Затем, постепенно, по мере роста самоорганизации и добровольной кооперации на местах Советы утратят остатки властных функций. Эта программа близка идеям максималистов и программе синдикально-кооперативной федерации левых эсеров, причем последняя несомненно заимствована у анархистов.

Можно спросить, а чем тогда не устраивала анархистов большевистская позиция времен октября, которая провозглашала похожие вещи: "Власть Советам, Фабрики - Рабочим!"? Дело в том, что Раевский и Атабекян, как, впрочем, и Волин, не доверяли Ленину, видя в его заявлениях демагогию и противоречия. Например, Ленин в работе "Государство и Революция", хотя и говорил о власти Советов, но так же говорил об авангардной ведущей роли партии, о ведущей роли промышленного пролетариата, и, наконец, о том, что новое общество будет жестко централизованной системой, подобной "прусской государственной почте", т.е. станет действовать на основе централизованно издаваемых приказов.

Но позвольте! Либо власть Советов, либо централизация. Местные Советы опираются на волю местных собраний заводских и сельских коллективов, выполняют их указания, решают на местах тысячу вопросов. Никакой центральный орган не может и не должен решать вопросы снабжения техникой сельского хозяйства в Тульской губернии и функционирования металлургических заводов в Сибири. В гигантской стране такие вопросы могут решать лишь местные работники. Если какой-то центр, пусть даже выборный, станет указывать сибирякам, как плавить сталь, а жителям Тульской области, как вести аграрную работу, то у последних не будет никакой власти. Более того, такое управление было бы крайне неэффективным и невыгодным обществу.

Конечно, центральные Советы необходимы для координации работы регионов. Но они могут решать лишь некоторые общие вопросы. Да и решение этих общих вопросов возможно лишь после согласования решений и их утверждения большинством местных Советов (иначе, опять-таки, никакой власти трудовых Советов не будет). Или централизация, или же власть Советов (на местах) и федерализм. Подлинная система Советов, отмечали анархисты, "распыляет власть, децентрализует ее", делая ее сравнительно слабой и ставя в полную зависимость от местных собраний, имеющих право отзыва и замены делегатов Советов в любой момент.

Раевский писал: "Выдвигание в России лозунга захвата власти пролетариатом, т.е. относительно незначительным меньшинством населения (крестьянство составляло 80% населения - прим), нельзя не считать показателем обратного поворота большевиков к бланкизму (идея захвата власти меньшинством путем переворота - прим.). Мы, таким образом, имеем дело с установлением диктатуры меньшинства населения, что логически ведет за собой диктатуру той политической партии, которая руководит этим меньшинством. Осуществление такой диктатуры естественно предполагает не децентрализацию и распыление государственной власти, - что явилось бы неизбежным следствием перехода власти к Советам, - а наоборот захват власти определенной политической партией, и дальнейшую централизацию и усиление государственной власти". Он утверждал так же, что трудящиеся от такой власти ничего не выиграют, в то время, как самоорганизация на местах возможна и при Временном правительстве.

Очень жесткую позицию занял Атабекян, близкий к Кропоткину известный анархист. 28 октября он выступил с воззванием, в котором призвал анархистов не оказывать содействие перевороту: "Свершилась не народная революция, а преступный партийный заговор". Он обвинил большевиков "в преследовании инакомыслящих, социальной демагогии и расстрелах без суда в Москве".

"Ваши Советы, - говорил анархо-синдикалист Волин, обращаясь к большевикам - и другие организации на местах должны будут, понемногу, стать простыми исполнительными органами воли центрального правительства".

Ему вторил анархо-синдикалист Ярчук: "У нас есть социалисты, которые спят и видят власть. Они говорит, что надо создать сильную власть, которая все сделает, но может ли какая-либо власть вывести страну из этого положения (имеются в виду голод и безработица - прим.). Нет, не может!... Надо не о власти мечтать, а надо организовать низы, и не сверху, а снизу, на местах, крестьян, рабочих, всех служащих заинтересовать в переустройстве нашего дела... Когда крестьяне увидят, что город для них делает, тогда и город будет получать хлеб, и рабочие в городе будут заинтересованы, чтобы обеспечить крестьян всем необходимым для них".

Однако и Волин, и Ярчук заняли осторожную позицию. С критикой участия анархистов в октябрьском перевороте выступил и САСП (Союз анархо-синдикалистской пропаганды; крупное объединение анархо-синдикалистов). Они выразили протест против "политического акта - захвата власти". Но позиция этих анархо-синдикалистов, в отличие от Раевского, была двойственной: "Мы не можем не быть заодно с революционной массой, хотя бы она и шла не по нашему пути... мы считаем... всегда нашим долгом участвовать в таком движении, стремясь внести в него нашу идею, наше содержание, нашу истину".

Что было делать?

Означает ли это, что анархисты, критиковавшие октябрьский переворот, предпочитали стоять в стороне от общественных движений или защищать Временное правительство? Нет. В стране шла революция, которая охватила миллионы работников города и деревни, и которая выражалась не только в политических восстаниях, но и в попытках установления на местах власти Советов, во взятии в руки фабкомов и сельских общин предприятий и земли. Речь шла о том, чтобы участвовать в этом движении, постараться направить его на решение местных проблем, соединить в единое целое, а затем, когда движение станет сильнее и в нем ослабнет влияние партий, сместить любое правительство, установив подлинную власть местных Советов и фабкомов. Но анархизм не занимается решением вопросов государственного устройства: его цель в создании условий для перехода власти в руки собраний работников и их органов самоуправления (для того, чтобы это произошло, анархисты стремятся радикализировать их словом и делом, примером, методами прямого действия, и укрепить независимость самоуправляющихся организаций работников от государства и государственников).

Заключение

Представляется, что теория трех революций была в какой-то мере правильным описанием естественного хода революции. Однако, она не учитывала возможность укрепления тоталитарных сил государственников и поражение народного самоуправления (Третьей революции). И она предлагала анархистам, либертарным социалистам и беспартийным массовым самоорганизованным движения просто "следовать естественному ходу вещей", вместо того, чтобы попытаться изменить его. Были, в то же время, среди анархистов люди, которые достаточно трезво смотрели на ситуацию. Но они оказались в меньшинстве.