В фильмах о тюрьме мы часто видим, как заключенные набирают книги в тюремной библиотеке: мол, чтение — это единственное интеллектуальное развлечение за решеткой и способ наставить преступников на путь истинный. Ясное дело, в реальности все обстоит несколько иначе, но в русской тюрьме все же читают, и немало. Дмитрий Окрест расспросил Алексея Гаскарова, осужденного по Болотному делу, рассказать о самых важных книгах, прочитанных в неволе.
Алексей Гаскаров: «В следственном изоляторе и колонии главный источник информации — это телевизор. Находясь здесь, я прекрасно вижу, как действует пропаганда: споры по Украине есть, конечно, и среди заключенных. А чтение — это лично для меня способ не сойти с ума. В московских изоляторах я доставал книги через специальную форму. Мне приносили формуляр, я заполнял бланк и ждал заказа.
Через день-другой приносят, что есть — как правило, для меня ничего интересного не было, одни детективы. Впрочем, всегда есть возможность найти нужное через интернет-магазин, по-другому литературу не получишь. Просто так по почте передать книжку проблематично, но через адвокатов некоторые пытаются получить распечатанные главы. В ожидании приговора и апелляции я прочел в Воднике и Бутырке немало топовых книг, о которых нет смысла рассказывать подробно. Например, «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса. Или номинантов премии «Большая книга» за 2014 год — «Теллурию» Владимира Сорокина и «Время second-hand» Светланы Алексиевич. Но я хотел отметить три других, особенно запомнившихся книги».
«Новый дух капитализма»
Работа французских ученых опубликована в 2014 году издательством «Новое литературное обозрение».
«После того как я прочел “Новый дух капитализма”, книга пошла гулять по Бутырской тюрьме. Заключенные любят после прочтения обсудить книги, толкающие на размышления, поэтому стоящие вещи люди начинают передавать друг другу. Авторы проанализировали процесс формирования идеологического бэкграунда капитализма под влиянием левой критики. Они хотели узнать, каким образом требование знаменитого парижского Мая 1968 года превратили иерархии корпораций в горизонтальные сети проектных команд. Или как вышло так, что развитие самоуправления и рабочей демократии привело к появлению опционных систем оплаты труда. Но основной вопрос, на который пытаются ответить исследователи, — каким образом капиталистическая система мотивирует большинство населения и заставляет его поверить в то, что альтернативы этой системе не существует, несмотря на очевидную несправедливость, лежащую в ее основе.
Забавно, но в качестве источника “духа капитализма” Болтански и Кьяпелло рассматривают современную бизнес-литературу по менеджменту, а также полусектантские тексты с популярными сейчас правилами жизни “высокоэффективных людей”. Значительная часть материала отводится истории развития, которую разделяют на условно социальную и художественную критику. Под первой подразумеваются темы экономического неравенства, демократии, деградации социальных систем. Под второй — такие категории, как отчуждение, повсеместная атомизация общества, товаризация отношений. Для меня лично это лучшая книга с обзором критики капитализма, выходившая на русском языке в последнее время».
«Как ненасилие защищает государство»
Вторая переведенная на русский язык книга американского журналиста. Предыдущая — о способах достижения консенсуса — была также выпущена издательством «Радикальная теория и практика». Сегодня журналист живет в Барселоне, где отдыхает после странствий по Средней Азии. Гелдерлоос анализирует историю протестных движений на примере партии «Черные пантеры», боровшейся за права афроамериканцев, и мореходов Sea Sheppard. Ради сохранения экосистемы морской среды они всерьез готовы таранить японских китобоев. Широкую известность Sea Sheppard приобрел после документального фильма телеканала Animal Planet «Китовые войны».
«В связи со своим вынужденным участием в Болотном деле мне было небезынтересно прочесть книгу “Как ненасилие защищает государство”. Автор размышляет на тему того, что было бы с Мартином Лютером Кингом без “Черных пантер”, грозивших усилить эскалацию насилия? Что удалось бы Махатме Ганди без движения индийских партизан, которые не брезговали отвечать на насилие британской колониальной администрации аналогичными мерами? Стал бы вообще кто-нибудь обращать внимание на требование экологических правозащитников, если бы не действия команды корабля Sea Sheppard против браконьеров или поджоги лесозаготовительной техники со стороны экоанархистов Earth First?
Это вовсе не гимн экстремизму, он лишь на множестве примеров иллюстрирует тот факт, что общественные сдвиги происходили в результате палитры различных тактик. Насилие же, считает Питер, появлялось, только когда власти блокировали работу демократических институтов и сами переходили к применению силы для подавления протеста. Тема книги перекликается с нашим делом напрямую — мы же не отрицали, что оказывали насильственное сопротивление. Отдельного внимания заслуживает глава с анализом того, как стратегия ненасилия воспроизводит расистские установки. Вот, например, подходящая цитата: “Типичный пацифист является белым представителем среднего класса — пацифизм игнорирует то, что насилие является неотъемлемой частью существующей социальной иерархии, и то, что оно уже здесь и подвергаются ему именно цветные"».
«О революции» Ханны Арендт — о том, как, продираясь сквозь смыслы, тренируешь мозги для идеологических споров после освобождения.
Эссе 1963 года, написанное немецко-американским философом еврейского происхождения, сбежавшей из концлагеря. Именно ей принадлежит гипотеза о «банальности зла» бюрократа, который без лишних размышлений исполняет свои административные функции, порой связанные с массовыми репрессиями. Гаскаров отмечает, что в тюрьме прочитанное воспринимается особенно остро.
«Арендт в этой книге ведь задается множеством реально важных вопросов: достаточно ли нам освобождения от тирании для достижения свободы? Или почему, например, революции в Европе вели к еще более жесткой реакции, а в тех же США Война за независимость и последующее освобождение позволили построить одно из самых успешных в мире государств? Как не допустить, чтобы революционное царство свободы не переродилось в реакционное царство необходимости? Примеров ведь масса, многие из которых мы видим и сейчас. Не знаю, как бы я отнеся к прочитанному, находясь вне тюрьмы, — у меня, к сожалению, такой опыт отсутствует, но отпечаток определенно накладывает. К тому же сегодня Арендт особенно актуальна на фоне дебатов участников и наблюдателей о результатах Майдана, о постепенной деградации новой политической системы на Украине.
"О революции”, конечно, оппонирует тому, о чем говорят левые философы. Например, те же Славой Жижек и Жорж Сорель в своих размышлениях о позитивности пролетарского насилия вслед за Бертольтом Брехтом спрашивают: “Что такое ограбление банка в сравнении с основанием банка?” Да, книга Арендт написана не без замороченных гегельянских оборотов, но она очень актуальна и, бесспорно, стоит потраченного времени. Особенно если большую часть суток в Бутырке ты проводишь в помещении, где можешь определить погоду, лишь когда подтянешься на табуретке к окну под потолком».
До ареста Гаскаров работал консультантом по малому и среднему бизнесу и в то же время был левым активистом, спикером антифашисткого движения и защитником леса в подмосковном наукограде Жуковском, где и жил до недавнего времени. В рамках Болотного дела Алексей осужден по ст. 318 ч. 1 УК РФ «Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей» и ст. 212 ч. 2 УК РФ «Участие в массовых беспорядках».
Дмитрий Окрест
Добавить комментарий