Феминизм: живое и мертвое

Феминизм- 2020: скорее жив, чем мертв? Чем занимаются современные феминистки и на что нацелена их борьба? Какие вообще феминистки бывают? Эффективен ли феминизм в отрыве от борьбы против структур власти? Постараюсь ответить на эти и многие другие крайне актуальные вопросы.

Многие сравнивают феминизм с социал-демократией, которая лишь латает язвы на теле общества и пичкает мир обезболивающими, тогда как коренная причина заболевания остается нетронутой. Необходимо признать, что это отчасти так. Однако стоит понимать, что феминизм подобно другим политическим и социальным движениям - бывает разный. 

Заезженная пластинка анти-феминистских левых консерваторов - ортодоксальных марксистов, например, звучит примерно так: феминизм это буржуазное явление, оно раскалывает рабочий класс и “отвлекает” от классовой борьбы. Однако оперируют ортодоксы не собственным анализом положения вещей в современных реалиях, а, например, вырванными из контекста цитатами приснопамятных Цеткин и Коллонтай.

Проблема такого вывода кроется в том, что феминизм как явление принято анализировать с исторической (это т.н. волновой подход), а не классовой точки зрения. Но феминизм (или “женский вопрос” в марксистской риторике) был и остается закономерной реакцией на классовые противоречия. 

Как политическое движение феминизм возник в 19-м веке отнюдь не случайно. “Женский вопрос” был выдвинут самим социально-экономическим развитием того времени. Необходимо, тем не менее, признать, что феминизм вообще - это, своего рода, борьба за демократию в широком смысле этого слова. У современных левых принято отрицать важность этой борьбы, которая, по своей сути, не есть борьба за социализм, однако именно она обостряет классовые противоречия. Важность такой борьбы недооценивать не стоит- чем больше свободы у женщин и других угнетенных групп, тем важнее для них становятся специальные вопросы социализма. 

И как мы можем наблюдать, потребность в таком антикапиталистическом, классовом феминизме только возрастает. Феминизму будущего необходимо представительство трудящихся женщин такими же простыми работницами. 

Феминизм же, который строится на иерархиях, авторитетах, “главных представительницах движения”, догмах- постепенно вырождается, как собственно, и любое другое движение в просто-напросто сектантство. 

Креативная интеллигенция, в подавляющем большинстве своем представляющая современный феминизм, не выносит на обсуждение темы по положению работниц по той простой причине, что подобного опыта у них самих просто нет. 

Такой феминизм становится движением модной маргинальности для избранных, для тех, кто может позволить себе якобы “пойти против системы”, посещая модные тренинги, квир-вечеринки, занимаясь творчеством или бизнесом, показывая как здорово жить в небоскребе в центре Москвы и копить на свой фитнес-клуб.

Либфем

Давайте кратко рассмотрим какие бывают разновидности феминизма и с чем они борются.

Начнем, пожалуй, с современного либерального феминизма. Либеральный феминизм основывается на либерально-демократических принципах равенства (равенства формального, а не фактического), свободы, представительной демократии и неприкосновенности частной собственности.

Либеральный феминизм исторически связан с борьбой женщин 19 века за уравнивание прав и возможностей (с суфражизмом) — то есть либеральный феминизм работает с законодательством и пытается влиять на правовое поле государства. Основная задача либерального феминизма — реформирование законов таким образом, чтобы они предотвращали дискриминацию, не меняя первопричин гендерного угнетения. 

Либеральный феминизм не касается вопроса классового угнетения, женских идентичностей (сексуальные, расовые, этнические) и разнообразия опыта, поэтому по сути либеральный феминизм направлен на поддержку белых гетеросексуальных женщин среднего класса. Касаемо проституции и порнографии, либеральный феминизм считает их добровольным выбором женщины, и часто выступает за, например, легализацию проституции.

Либеральлый феминизм встроен не только в правовую систему, но и в рынок: мотивирующие рекламы про сильных женщин у мировых брендов, бодипозитивные кампании у Dove, надписи girl power на футболках Monki, Nike, H&M и других крупных брендов, засветившихся в громких скандалах о копеечном труде швей потогонных фабрик Африки и Южной Азии. Либеральный феминизм работает по закону джунглей и только на сильных женщин с привилегиями, которые якобы “сделали себя сами”. Именно такой феминизм мы и видим на прилавках. Именно продажей такого феминизма занимаются многие активистки и т.н. “Правозащитницы”.

В последнее время стало популярным превращать и левые идеи в бренд.. «Ешь богатых!», «Ни бога, ни хозяина!» и другие радикальные антикапиталистические лозунги успешно монетизируются.

Яркими представительницами либерального феминизма в России можно назвать Алену Попову, Александру Митрошину, Залину Маршенкулову, писательницу Марию Арбатову.

Алена Попова — общественная деятельница, создательница «Проекта W — сети взаимопомощи для женщин», поддерживает женское предпринимательство, координирует помощь для пострадавших женщин и продвигает закон о домашнем насилии. 

Миллионщица-блогерка Александра Митрошина поддерживает женщин-предпринимательниц, выступает за внедрение закона о домашнем насилии, активно зарабатывает на блоге, рекламе, проводит вебинары по блогерству, бизнесу и фитнесу. Параллельно Митрошина рассказывает про свои дорогие покупки (квартира в Москва-Сити, например), путешествия и мечту открыть свой фитнес-клуб. 

Радфем

Радикальный феминизм, главным образом, сосредоточен на теории патриархата как властной системы, организующей общественные отношения, основанные на утверждении превосходства мужчин и угнетении женщин. 

Радикальные феминистки утверждают, что механизм воспроизводства гендерных различий пронизывает все сферы жизни и влияет на поведение и социальное взаимодействие, являясь первичным механизмом подавления.

Так, британская политологиня Валери Брайсон в своем труде “Политическая теория феминизма” указывает, что в основе радикального феминизма “лежит утверждение, что мужская патриархатная власть является первичным властным отношением в человеческом обществе. Согласно этой теории, власть мужчин над женщинами распространяется не только на общественную сферу экономической и политической деятельности, но она характерна для всех видов отношений между полами, включая самые интимные.”  

Ранние представительницы этого движения выступали за радикальное преобразование общества. Они считали общественные институты продуктом патриархата, и поэтому видели свою цель в уничтожении существующего уклада. Так, ранняя радикальная феминистка Андреа Дворкин представляла себе общество, в котором больше не существует государств, наций, полов; люди живут в свободных ассоциациях. Однако, в 90-е годы Андреа Дворкин уже отстаивала введение государственной цензуры против порнографии, забыв про то, что государство и законодательные органы — это патриархальные институты.

Радикальные феминистки говорят о необходимости существования исключительно женских движений и настаивают на том, что все мужчины заинтересованы в подавлении женщин и воспроизводят механизмы патриархата.

Не составляет труда заметить, что радфем грешит несколько обобщенным и категоричным взглядом на женщин. Радикальный феминизм рассматривает некий общий женский опыт угнетения как объединяющий и не затрагивает другие социальные группы, такие как расовые и классовые, например. 

Кроме того, существует и такое ответвление радикального феминизма как транс-эксклюзивный радикальный феминизм (или ТЭРФ). Феминистки этого течения считают, что трансгендерные женщины — биологические мужчины, сделавшие трансгендерный переход, — остаются мужчинами и не должны включаться в феминистскую повестку. В особо, скажем так, запущенных случаях, ТЭPФ отрицают такие базовые права трансгендерных женщин, как доступ к медицинскому обслуживанию, группам женской взаимопомощи и … даже женским туалетам. Сами представительницы ТЭPФ называют себя просто “радфем” или “критичными по отношению к гендеру феминистками”.

Учитывая вышесказанное, можно предположить, что радикальный феминизм по сути своей не особо-то и отличается от либерального. Общее у либфема и радфема - идея об “общеженском опыте”, единстве без различия классовых интересов, внедрение женщин-политиков в существующие властные структуры, поддержка женщин в бизнесе и т.д.. 

Так, в “Манифесте Феминистского движения России”, написанном радикальной феминисткой Ольгертой Харитоновой, выдвигаются феминистские требования к изменению ситуации в РФ, постепенному переходу от общества, основанного на патриархатных принципах, через правовое государство, чтящее права и свободы граждан, к построению качественно нового общественного устройства, базирующегося на феминистских принципах отношений. Вопросы капиталистического угнетения радфем не затрагивает. 

Представительницы радикального феминизма в России: Ольгерта Харитонова (создательница «Манифеста Феминистского движения России», кураторка «Школы феминизма»), Татьяна Сухарева (правозащитница, кандидатка экономических наук, работала в городской администрации и страховом бизнесе). Существует также много блогерок в социальных сетях, которые позиционируют себя как радикальных феминисток, занимаются информационным активизмом, учавствуют в протестном движении (дело сестер Хачатурян, дело Цветковой, закон о домашнем насилии).

Интерсек

Перейдем, наконец, к одному из наиболее ярких и популярных разновидностей феминизма в современной России наряду с либеральным. Имя ему - интерсекциональный феминизм. 

Если радикальный феминизм построен на теории о патриархате, то интерсекциональный - на так называемой теории пересечений или интерсекциональности. Данную теорию сформулировала американская профессорка юриспруденции Кимберли Креншоу в 1989 году, однако сама эта концепция прослеживается ещё с 19 века и тесно связана с изучением взаимодействия расы и гендера, в частности- опыта афроамериканок. 

Теория Крэншоу заключается в том, что личность может иметь несколько социальных идентичностей, образующих единое целое. Эти идентичности может определять пол, раса, финансовое благосостояние, наличие физических и ментальных заболеваний, религия, сексуальная ориентация, возраст и т.д. 

Представительницы интерсекционального феминизма говорят о том, что не существует единого и универсального женского опыта, а борьба за права женщин неотделима от борьбы за права представителей ЛГБТ-сообщества, например, и борьбы с расизмом и эйблизмом.

Путь к адекватному решению или хотя бы пониманию проблем согласно этой теории — в принятии всех пересекающихся и взаимосвязанных аспектов жизни. Например, социальным работникам следует учитывать, что женщины с ограниченными физическими способностями легче становятся жертвами домашнего насилия и имеют меньше возможности защищаться. Поэтому по мнению последователей идеологии Крэншоу, важна способность к формированию независимой от окружающих самооценки.  

Согласитесь, конкретно эта позиция недалеко уходит от либеральной, и, на первый беглый взгляд, сама по себе теория интерсекциональности не призывает к радикальной смене общественного строя и экономики. Однако не исключено, что эта теория может подводить к мыслям о потребности в радикальных изменениях.

Проблема интерсекциональности, в какой-то степени, это абстрактность и, в некоторых случаях, смешение понятий эксплуатация и дискриминация. Однако, как утверждает сама Кимберли Креншоу на одной из своих лекций, “интерсекциональность это, главным образом, не про идентичности, это про то, как определенные структуры создают определенные идентичности следствием и проводником уязвимости. Необходимо взглянуть на контекст - что происходит, какого рода дискриминация осуществляется, какие политические и институциональные механизмы потворствуют исключению одних групп, но не других”

Стоит понимать, что ядро дискриминаций в капиталистическом обществе – это классовое неравенство. Именно господствующий класс устанавливает репрессивные нормы, порождающие множество форм дискриминации. Он формирует общественное мнение и культуру, выносит эстетические и моральные суждения, т.н. «институт вкуса», который интернализируется (принимается) далее всеми остальными, в т.ч. и самим рабочим классом. 

Теперь немного о представительницах движения:

Своей популярностью в России интерсек во многом обязан активистке-иллюстраторке Нике Водвуд, которая занимается популяризаторством интерсекционального феминизма, в том числе, и на своем youtube канале. 

Белла Рапопорт - гендерная исследовательница, журналистка, публиковалась в огромном количестве изданий, читает лекции и доклады, придерживается левых взглядов. Пишет резонансные статьи о гендерном насилии, сексизме и преступности секс-индустрии. Белла является открытой лесбиянкой и пишет, в том числе, о проблемах лесбиянок, лесбийских парах и их репрезентации в обществе.

Татьяна Никонова- журналистка, блогер, интернет-деятельница и активистка сексуального просвещения. Выступает за кооперацию женщин в борьбе за равные права и защиту от гендерного насилия, за декриминализацию проституции и против запрета абортов.

Стоит отдельно также отметить, что существует множество других интерсекциональных феминисток, которые ведут блоги, занимаются активизмом, выступают на протестах и помогают жертвам домашнего насилия.

Марксфем и соцфем

Пройдемся немного по марксистскому и социалистическому феминизму. Главные положения марксистского и социалистического феминизма опираются на взаимосвязи гендерного и классового неравенств с институтами частной собственности. Различие же этих направлений в том, что марксистские феминистки полагают классовое неравенство основной и первичной формой социальных иерархий в обществе, а социалистические рассматривали класс и пол как относительно автономные системы, каждая из которых создает свою иерархию. 

Марксистское направление феминизма акцентирует внимание главным образом на специфике капиталистической системы, порождающей классовое неравенство так же, как и экономическую зависимость женщины от мужчины. Гендерное неравенство по мнению марксистских феминисток может исчезнуть только с исчезновением капитализма и классов.

Но уже здесь чувствуется некий подвох. Необходимо обращать внимание на существование не только классового угнетения, но и на такую систему угнетения как патриархат. Однако и это еще не все.

Современный марксистский феминизм, подражая своему “большому брату” - марксизму, отрицает свободу от иерархий, принуждения, структур власти вообще. В итоге “женский вопрос” под таким чутким надзором превращается в некую декорацию. 

Марксизм надзирает и направляет “женский вопрос” в своих интересах. В интересах власти, разумеется, так называемой, "красной элиты", замаскированной под “диктатуру пролетариата”. Иными словами - марксизм держит “женский вопрос” на поводке.

Но нам нужен феминизм, освобожденный от чьих-то властнических амбиций, диктатур, иерархий и священных образов. Не стоит забывать, что капитализм - это многоаспектная система, перенявшая язвы и несовершенства предыдущих эпох, отсюда вытекает и недостаточность сугубо классового подхода. Но и понятие “патриархат” в некоторых случаях довольно узкое и не охватывает все те виды дискриминаций, которые существуют за пределами сексизма. 

Обойдемся без оценочного- “правильный” и “неправильный” феминизм. Каждый из существующих “феминизмов” внес какой-то свой вклад в освобождение женщины, насколько такое “освобождение” вообще реально при капитализме и властных институтах. 

Однако стоит все-таки разделять некоторые вещи. 

Есть феминизм, выступающий за радикальные изменения в обществе путем искоренения первостепенных причин угнетений в лице капитализма, патриархата и власти, а есть феминизм, поддерживающий статус кво существующего порядка. Последний “сорт феминизма” всегда будет действовать в интересах элит.

Патриархат крепко-накрепко связан с институтами власти. Борьба лишь только с ним - это как вечная борьба с Лернейской гидрой. Голова патриархата и других систем угнетения как например: гомофобия, трансфобия, расизм и т.д. будут неизбежно отрастать вновь. 

Ничто, абсолютно ничто, не мешает видеть нам причинно-следственную связь в синтезе государства, капитала и патриархата. Не борясь со структурами власти и иерархиями, не удастся победить как патриархат, так и капитализм.