Проблемы с пониманием интерсекциональной теории на примере одной анархистской книги

В этом году известный анархист из Беларуси Николай Дедок опубликовал книгу «Теория интерсекциональности: анархистская критика». Николай не раз дискутировал с феминистками, которые справедливо указывали ему на нехватку знаний в области фемтеории. Ознакомившись с рядом источников, он написал 94 страницы о том, что теория пересечения дискриминаций вредит анархизму. Действительно ли это так?

Выступая против третьей волны феминизма, к которой, собственно, относится интерсекциональная теория, автор заявляет, что не надо насаждать третью волну на постсоветском пространстве, где не было даже первой. Цебрикова, Колтоновская, Покровская, Философова, Коллонтай и другие суфражистки Российской Империи очень удивились бы. Равноправкой (дореволюционный термин, означающий феминистку) была и украинская писательница Марко Вовчок. О беларуских равноправках, в частности, пишет Ольга Лапа («От женского вопроса к гендерной политике»). 

В главе «Теория интерсекциональности: происхождение и суть» Дедок пишет: «Практическим выражением теории интерсекциональности среди левых и внушительной части западных анархистов стала так называемая политика идентичности (Identity politics),), суть которой – в артикуляции интересов различных групп угнетённых (или считающих себя угнетёнными) и борьбе за их права. В этом восприятии мира классовое положение отступает на второй план по сравнению с идентичностями». 

По мнению автора, ещё в 70-е в сознании левых и анархистов (Дедок разделяет левую и анархо-идеологию) произошёл «разворот левых от рабочего класса к разнообразным меньшинствам», а сейчас этот разворот достиг своего апогея и мешает пролетарской борьбе. Феминистки третьей волны и ЛГБТ+ якобы дробят единый класс угнетённых на меньшинства, разжигают ненависть женщин к мужчинам, гомосексуальных людей — к гетеросексуальным, и в этой атмосфере невозможно строить новое общество. Но, во-первых, из этой картины выпадают группы анархо-фемсепаратисток, которые хотят не скандалить с мужчинами или ссорить их между собой, а максимально отгородиться от них. 

Во-вторых, под разжиганием ненависти критики феминизма часто подразумевают констатацию сексизма. Некоторые анархисты хотят вести себя как сексисты, но чтобы их при этом сексистами не называли. В-третьих, пассаж о левом развороте выглядит сомнительно: как будто нельзя одновременно быть рабочим и представителем меньшинства.

Николаю не нравится, что в анархо-коммунистических группах фейсбука и других соцсетей «содержание как минимум наполовину, а то и больше» состоит из мемов, статей и видео в поддержку трансгендерных, цветных людей, ЛГБТ и феминисток. По его мнению, это группы не для свержения власти и государственного строя, а для «обеспечения интересов меньшинств». Но деконструкция власти и производится за счёт деиерархизации, когда выясняется, что некоего правильного большинства, по гамбургскому счёту, не существует, а есть различные группы людей, угнетаемых по тем или иным признакам. 

Лесбиянка, согласно анархическим принципам, не должна самоутверждаться за счёт геев, придираясь к их «немужественности» и копируя патриархально-гомофобную риторику; гей не должен считать лесбиянок ниже себя только потому, что они женщины, и т. д. Если исчезнет разделение на большинство и меньшинства, не будет ни реальной тирании условного большинства, ни мифической тирании меньшинств. Отрицать, что у человека, кроме его [недостаточно престижной] работы, есть цвет кожи, гендер, сексуальная ориентация, и что всё это может быть так же важно, как его работа, в XXI веке странно.

Дедок возмущается, что белых гетеросексуальных мужчин не пускают в сейфспейсы и называют опасными для женщин и ЛГБТ+. Но такое поведение активисток основано на неприятном личном опыте и криминальной статистике. Мужчины совершают от 80% всех насильственных преступлений по статистике почти любой страны, а также намного чаще женщин домогаются на улицах, оскорбляют и угрожают в ответ на отказ познакомиться, бросает порнокартинки в личку незнакомым девушкам. Можете ли вы представить лесбиянку или бисексуалку, которая устроила веерную рассылку фотографий своей вульвы для посторонних женщин? Такое  возможно лишь в виде исключения или в плохом порнофильме.

Патриархата, по мнению Дедка… не существует: «Тех, кто пытается ставить факт существования патриархата под сомнения, в рамках дискурса 3-й волны феминизма сразу же, без предварительных дискуссий, объявляют «сексистами», «мизогинистами» (женоненавистниками) и тем самым ставят вне любой дискуссии». 

Здесь налицо путаница в терминологии. Под биархатом Дедок подразумевает современный неопатриархат с изменившимися, более сложными и противоречивыми требованиями к женщинам. В любом случае, уроженцу Беларуси, где женщины слабо представлены и во власти, и в низовых протестных структурах, странно говорить об отсутствии патриархата. С таким же успехом можно отрицать капитализм. Та самая призывная армия, которую товарищи Николая называют рабством, — рудимент классического патриархата. Здесь можно говорить о типичной для патриархального строя мизандрии, направленной от вышестоящих мужчин к нижестоящим. 

Запрет на множество высокооплачиваемых (по беларуским меркам) профессий Дедок считает не патриархатной формой контроля над женскими телами, а женской привилегией. Работать машинисткой электропоезда вредно и опасно, работать уборщицей, санитаркой или дворничихой, рискуя здоровьем и получая копейки, — нет. Если это привилегия, почему феминистки борются за реформу Трудового Кодекса? И разве понравилось бы самому Дедку, если бы государство ограничило ему доступ к двумстам профессиям? 

По его мнению, более долгая жизнь женщин и более высокая мужская суицидальность — признаки привилегированности женщин. На самом деле женщины реже заканчивают жизнь самоубийством вовсе не потому, что им легче живётся. Женщин с развитым мортидо огромное количество, но они борются с желанием умереть: ведь чаще всего на них лежит ответственность за детей, больных родственников, домашних питомцев. Абсолютное большинство волонтёров — женщины. Несколько лет назад Дедок доказывал мне, что это неправда. На тот момент в локальном зоозащитном чате было около 50 человек, почти все — женщины; сейчас я сижу в другом чате, где 88 волонтёрок и ни одного волонтёра. Это не региональная особенность, а тенденция. 

В наше время рассуждения о свободе ухода из жизни практически стигматизированы, но не стоит забывать, что в тяжёлой ситуации при прочих равных уходит более свободный. В православии человек — раб божий, который попадёт за самоубийство в ад; в конфессиях, где у него по умолчанию выше субъектность (буддизм, некоторые языческие культы) суицид считается правом человека.  

Различия в психологии мужчин и женщин Дедок объясняет не гендерной социализацией, а этологией, то есть ударяется в эссенциализм и повторяет патриархальные штампы: «Мужчины и женщины по-разному выбирают половых партнёров. Если говорить грубо, для мужчин важно количество, а для женщин — качество. В полном соответствии с эволюционными программами мужчина стремится передать свои гены (т. е. оставить потомство) максимально большему количеству самок». 

Это тоже неправда: разнообразие партнёров и полиандрия нравится многим женщинам, но они зачастую вынуждены умалчивать о своих настоящих желаниях и преуменьшать свой опыт в глазах собеседников, чтобы не прослыть «шлюхами». Возможен ли гетеросексуальный мужчина с судьбой Анны Шатовой или Дианы Шурыгиной? Нет: даже если мужчину все знакомые женщины назовут шлюханом, это не скажется на его рабочей репутации, над ним не будет глумиться вся страна. Лесбиянки и асексуалки же не упоминаются совсем, будто вместо них автор видит слепое пятно. 

Многим женщинам нравятся сабмиссивные мужчины или красивые хрупкие андрогины, но Дедок игнорирует желания реальных женщин, повторяя, как заезженная пластинка, клише об «альфа-самцах». Также автор не удосужился почитать исследования о том, что мозг мужчины или женщины формируется в процессе социализации: мужчина и женщина (других гендерных идентичностей, а также людей с альтернативными кариотипами Дедок не признаёт) мыслят и действуют «по-разному от природы», обусловленной «мужскими» или «женскими» гормонами. Как человек, корректировавший гормональный фон, я могу только улыбнуться в ответ на эти нерефлексивно воспроизводимые стереотипы.

Меньшинства якобы владеют рычагами цензуры и ущемляют свободу слова:

«Достаточно кому-либо из меньшинств заявить [в анархо-группе], что тема “триггерна” для него, это станет достаточным поводом для её удаления».

Это не совсем так. В некоторых группах жалующейся персоне предложат покинуть паблик, а в мэнархистских тусовках, от которых многие девушки и ЛГБТ-люди стараются держаться подальше, чтобы не столкнуться с обесцениванием своих проблем, и вовсе проигнорируют. До диктата толерантности в постсоветской анархо-среде, породившей Марка Колбина, Армана Сагынбаева и других насильников, ещё очень далеко.

Между тем, у Дедка тоже есть триггеры. Один из них — феминизм. Несколько лет подряд Дедок оставлял под феминистскими статьями множество комментариев типа: «А как же мужчины?», «Вы всё врёте», «Мы давно добились равенства, теперь вы хотите привилегий». Но цисгендерным гетеросексуальным мужчинам можно болезненно реагировать на триггеры, а остальным, видимо, нельзя.

Но особенно Дедка разозлила статья «10 типов мужчин-женоненавистников, которых мы должны знать — и призвать к ответу!» (10 Types, of Misogynist Men We All Need to Know About – And Then Call Out!) на сайте Everyday Feminism, потому она страшно «сексистская».

«Поведение мэнархистов — пишет автриса, — может быть тонким — мы видим их не только среди развращённых лидеров, принуждающих женщин в движении заниматься с ними сексом. Мэнархистам также свойственно обесценивать или делать невидимой работу в движении, традиционно считающуюся «женской» (забота о детях, медицина, изготовление флаеров, дистро, готовка, построение отношений). Они могут праведно ставить в приоритет стратегии, считающиеся первостепенными, тактику прямого действия и при этом не брать во внимание стратегии, укоренённые в традициях, духовности или практиках, базирующихся на эмоциях».    (Перевод Н. Дедка.)

Спрашивается, а что тут радикально сексистского, как и в разоблачении менсплейнеров? Это самая обыкновенная правда. Дедок прямым текстом заявляет, что практики, базирующиеся на эмоциях, его не слишком интересуют — это какая-то маловажная женская проблема, — тем самым подтверждая тезис публицистки. Похоже, на самом деле его всё-таки интересует одна базирующаяся на эмоциях практика, а именно — эмоциональное обслуживание цисгендерного гетеросексуального мужчины-славянина. И это стремление к власти и привилегиям довольно сложно скрыть, даже если человек искренне считает себя борцом за всё хорошее. Он действительно может добиться положительных изменений в обществе, но только для своей группы, потому что не хочет выходить за её рамки.  

Проблема Дедка в том, что он, ещё молодой парень, пользуется довольно архаичной риторикой. «Когда я начинал свое участие в антифашистском движении, — вспоминает Николай, — в 2003-2004 годах, главенствующим постулатом для всех нас — субкультурной молодежи и анархистов был постулат о том, что раса и национальность человека не имеют значения… Мы писали на стенах «Есть только одна раса — человеческая!»

«Общечеловеческий» подход потерпел поражение, поскольку игнорировал специфические (и зачастую социально, а не «природно» сформированные) различия между людьми разных рас, этносов, гендеров и т.д. Культ «общечеловека» предсказуемо приводит всё к той же унификации и запрету на огласку специфических проблем: «общечеловек» должен ощущать себя как белый цисгендерный гетеросексуальный мужчина, только при этом знать своё место — позади этого мужчины. Комплекс самозванки у цисгендерных женщин, невысокая представленность цветных людей в западноевропейской и американской культурах, недоступность транзишена для многих транс-людей, насилие в гей-среде — всё это чепуха, о которой надо забыть и решать проблемы нормативного мужчины-пролетария. А свои проблемы как-нибудь сами разрулятся, вы же общелюди теперь.

У автора явные проблемы с логикой. Женщина должна быть «общечеловеком», но при этом, как пишет Дедок в комментариях на «Автономе», у женщин есть некие эссенциально обусловленные психологические черты: «маскулинность так же, как феминность — это… априори присущее большинству мужчин и женщин свойство, обусловленное эволюцией и их биологическим полом. Бороться с ним это то же, что бороться с ветряными мельницами, и эта борьба как раз приносит всё больше страданий цисгендерным гетеросексуальным мужчинам». 

Представляя женскую и мужскую психологии как стереотипный набор эволюционно сформированных свойств, Дедок, тем не менее, заявляет, что не патриархальные паттерны (помните: патриархата не существует!), а политика идентичностей мешает проявляться человеческой уникальности, якобы скрывая личность под маской чёрного гея или лесбиянки.  Обвиняя меньшинства в предпочтении интересов своей группы интересам прочих групп, автор делает то же самое, то есть фиксирует внимание на чувствах цисгендерного гетеросексуального мужчины, у которого забрали микроскопический кусочек привилегий, а страдания женщин для него несущественны. Вероятно, женщины «сами» хотят замуж за подонков-«альфачей», «сами» выбирают низкооплачиваемую работу, а не вынуждены прозябать на ней из-за стеклянного потолка, «сами» избиваются и насилуются — природа у них такая. А ещё у женщин, говорят, ген любви к розовому цвету (до середины XX века считавшемуся мальчишеским, но кого это волнует?) и строение ступней, благодаря которому можно круглые сутки носить высокие каблуки и не уставать, «инфа 146%».

На самом деле Дедок не выступает против политики идентичностей — точно так же консерваторы с плакатами «Долой гендер из Украины!» не выступают против гендера, поскольку гендер в классическом понимании — это две ролевых модели, доминантного мужчины и послушной женщины, на которых покоится благополучие патриархального общества. Архаисты подразумевают под гендером гендерное равенство. А Дедок считает, что идентичность у человека должна быть, но одна — идентичность сферического пролетария в вакууме. Остальные запутывают и отвлекают.

Интересно, что в этом плане Дедок очень напоминает феминисток другого нелюбимого им направления — транс-эксклюзивных радфем второй волны (TERF). Социологиня и журналистка Анна Гриценко очень точно охарактеризовала их в разговоре: «Они хотят, чтобы у женщин была только женская идентичность». Женщина должна идентифицировать себя исключительно с женщинами: она будто бы не может ощущать себя социалисткой или капиталисткой, работницей или домохозяйкой, белой или цветной, би/гетеросексуалкой/лесбиянкой, моно- или полиаморкой. 

TERF политику идентичностей тоже не приемлют. Но как связан этот жёсткий унифицирующий подход с реальностью? Каково ощущать себя только пролетарием или только женщиной, если человеческую индивидуальность во всех её проявлениях невозможно свести к одному-единственному ярлыку? Если бисексуалка-азиатка попытается отбросить все идентичности, кроме «рабочей», её перестанут дискриминировать как бисексуалку и азиатку?

Если перефразировать старую поговорку, «гони идентичность в дверь — она зайдёт в окно». Допустим, сам Николай Дедок дискриминирован как пролетарий. Это плохо. Но хорошо, что он не дискриминирован как условно белый (условно — по сравнению с «настоящими богатыми белыми» вроде WASP) цисгендерный гетеросексуальный мужчина. Поэтому он угнетён только по одному признаку. Тем же, кто угнетён сразу по нескольким, наш автор предлагает делать вид, будто они угнетены исключительно как пролетарии или небогатые интеллигенты. А если мы говорим о несправедливости, с которой сталкиваемся по причинам, по которым никогда не будут угнетать БЦГМ, — это ложь, разжигание ненависти к мужчинам и размывание анархо-повестки.

Таким образом, можно резюмировать, что «анархистская критика интерсекционализма» в исполнении Николая Дедка не выдерживает, простите за плохой каламбур, никакой критики. Более того: иногда кажется, что люди, которые не сводят свою идентичность к «мужчине-пролетарию», для Дедка инопланетяне. Так, некоторых сторонников и сторонниц феминизма он называл мужененавистницами и матриархалками. И ничего, что среди его оппонентов были транс-мужчины и агендеры, которым матриархат точно так же не выгоден, как патриархат.

Если ты видишь только чёрное и белое, мужское и женское, у тебя аберрация восприятия. Интерсекционализм же требует развитого зрения, подмечающего множество цветовых оттенков. Мир меняется, пора взглянуть на него новыми глазами, иначе вместо революции нам снова гарантирована смена одного мужского олигархата на другой. 

Елена Георгиевская