В ходе суда по делу «Боевой организации русских националистов» (БОРН) — нашумевшей нацистской организации -вскрывается все больше интересных подробностей. В частности стало известно, что список жертв организации должен был быть гораздо длиннее. Так, например, Никита Тихонов (убийца Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой) дал показания, о том что Илья Горячев (соучредитель БОРН) передал ему список, где «были антифашисты Федор Филатов по кличке «Федяй», Илья Джапаридзе, Коба Авалишвили, Иван Хуторской по кличке «Костолом», Алексей Олесинов, известный как «Шкобарь». Под каждой фамилией были паспортные данные и адреса». Из «списка Горячева», Хуторской, Филатов и Джапаридзе убиты БОРНом. Александр Литой поговорил с теми, кто остался жив– Алексеем Олесиновым, Кобой (Дмитрием) Авалишвили и его женой Алиной — о неудавшихся нападениях БОРН, связях нацистов с полицией и многом другом.
The Insider:
- Прошло несколько лет, какое сейчас отношение ко всем этим событиям? Что это, вообще, было – противостояние наци и антифа? Как-то слишком много трупов для «стенки на стенку».
Авал:
- Да, конечно, сильно вышло за эти границы… То, как я это видел тогда, и как сейчас – это две большие разницы. Сейчас, наблюдая за судом над БОРН, откинув какие-то личные обиды, утраты и драмы (я знал четырех убитых ими людей, причем трое из них – мои близкие друзья), глядя на биографии людей из БОРНа, понимаешь, что они из той же среды обитания, ну может за исключением Алексея Коршунова, который явно был конченым психопатом. Некоторые из них жили в Дубне, академгородке. У меня в Дубне тоже есть знакомые – по другую сторону баррикад… Но вот чего я не понимаю. Они говорят: мы хотели влиять на миграционную политику в России и поэтому убивали антифашистов. Как это могло повлиять на миграционную политику? Возможно, их натравливали на нас. Возможно, в какой-то момент они почему-то решили, что будут абсолютно безнаказанными.
Шкобарь:
- Мне кажется, насилие с нашей стороны было в большей мере оборонительным. Тогда агрессия 
ультраправых в значительной степени была направлена на разные субкультурные моменты. Если бы этого не было, люди бы никогда в жизни не занялись нападениями на наци.
Авал:
- Это очевидно. Сейчас с их стороны таких действий почти нет, и сами ультраправые уже мало кого волнуют.
(The Insider: Судя по показаниям членов БОРН, поводом для многомесячной слежки и жестокого убийства антифашиста Ильи Джапаридзе стал информационный вброс о том, что Джапаридзе и Авалишвили, во главе группы кавказцев, напали на сестру Павла Скачевского, наци, осужденного за серию убийств).
The Insider:
- Откуда история о том, что вы якобы «избили сестру Скачевского»?
Авал:
- Информация о том, что я и Илья напали на сестру Скачевского, в 2008 году сначала появилась на правых ресурсах, а потом перекочевала в разную непонятную прессу. Я в этом тексте был указан с паспортными данными, но почему-то под именем Коба. Это имя, данное при рождении, но у меня в паспорте написано Дмитрий. Данные и обо мне, и об Илье ранее уже были выложены. В принципе, они могли это соединить. Но дело в том, что эпизода-то не было такого!
The Insider:
- Нападения не было в принципе?
Авал:
- Если оно даже было, ни я, ни Илья в нем не участвовали. Я тогда этот вброс даже всерьез не воспринял. Если у сестры Скачевского и был с кем-то конфликт, ни заявления, ни дела не было. А там новость подавалась, что мы задержаны, обвиняемся.
The Insider:
- То есть менты установили, что сестра Скачевского не писала никакое заявление?
Авал:
- Да. И вообще неясно, было ли такое нападение. Откуда вообще мы могли знать, кто такая эта сестра? Скачевский – малолетний нацист, который убивал и стал известным, когда сел в тюрьму. О нем никто не знал до этого. Скачевский, это же не Железнов, например, который был на виду, в интернете, провоцировал и раздражал антифашистов. Ни сотрудники центра «Э», ни другие работники правоохранительных органов никогда не задавали мне ни единого вопроса по этой истории.
(The Insider: Роман «Зюхель» Железнов – наци, ныне воюющий в украинском батальоне «Азов». В конце нулевых жил в Москве, занимался нападениями на антифашистов и сбором информации о них).
The Insider:
- Твои паспортные данные были в сети до этого вброса?
Авал:
- Да, но имя почему-то не из паспорта. Имя – из метрики. Правильно было указана фамилия, отчество и тогдашний адрес прописки. Может, имя Коба осталось в каких-то телефонных базах, к которым у них был доступ. Мои фотографии понятно откуда у нацистов были: был форум, на котором мы тогда фотографии выкладывали. Они его нашли и украли фотографии оттуда. Тогда мы об этом не парились.
The Insider:
- Сливы адресов в интернет во второй половине нулевых – это же была не работа ментов, а собственные исследования наци?
Шкобарь:
- Можно вспомнить задержания после акции с возложением цветов у вечного огня на 9 мая: тогда некоторых людей приняли оперативники и сфотографировали в отделении метрополитена. И буквально через несколько дней эти фотографии были на нацистских сайтах.
Авал:
- Или весной 2014 фотография с задержания Алексея Сутуги появилась на сайте, редактор которого раньше играл в наци-группе «Банда Москвы», сотрудничал с «Русским образом» и упоминается в материалах дела об убийстве Станислава Маркелова.
The Insider:
- Как происходило нападение на тебя?
Авал:
- Это было в декабре 2008 года. За два месяца до этого убили Федю. Меня в ноябре сократили с работы – был финансовый кризис – в основном я сидел дома. Единственное место, куда я стабильно ходил – репетиции моей музыкальной группы, которые были по средам. Туда я шел из дома пешком. Обычно с репетиции я уходил тоже пешком, а другие музыканты уезжали на машине. В тот день гитарист не приехал, ему прокололи шину. Не знаю, совпадение ли это. Мы репетировали втроем: я, барабанщик и вокалист. Идем мы втроем с репетиции…
Алина:
- Нужно описать место, где всё это происходило. База у них была на «Бауманской», на «Фабрике». Остальные убийства были совершены в похожих местах. Очень длинный дом, заканчивается аркой. В арке – темно, нет камер, там и произошло нападение.
Авал:
- На нас троих напало пятеро. Я увидел их метров за 30, было понятно, что они нападут. Видно, идут такие спортивные ребята, у некоторых лица закрыты. Я подумал – отобьемся. Я даже с одним сцепился, повалил его… Ножевые ранения получил только я, шесть штук. Видимо, спасло то, что я был не один, началась куча мала.
Алина:
- Спасло то, что он был в плотной одежде. Длинный шрамик остался на ребрах, в районе сердца, нож пробил толстую куртку, свитер и натянутую рубашку… Они били в жизненно важные места: легкие, сердце, ещё один удар – в бок…
Авал:
- Самая глубокая рана – в правое бедро – 7 сантиметров. Они убежали, я сумел дойти до травмпункта, там меня зашили. Уже дома я потерял сознание, и за мной приехала скорая. Я провалялся в больнице, вышел, а через неделю убили Маркелова.
Неонацист Илья Горячев, сооснователь БОРН и основатель «Русского образа»
The Insider:
- Из материалов дела не возникает ощущения, что деятельность БОРНа и «Русского образа» была скоординирована.
Авал:
- Никита Тихонов пытается себя обелить, говоря, что Горячев им манипулировал, но какой-то общий план у них наверняка был. Тихонов занимается боевой деятельностью, а Горячев – политической. Тихонов – основной автор «Стратегии 2020», текста, в котором описан план развития радикального националистического движения. Вспоминаются суды в 2008 году… Когда Лёшу судили, уже когда был приговор…
The Insider:
- Это когда его посадили якобы за драку с охраной клуба «Культ»?
Авал:
- Да, мы были возмущены. Понятен обвинительный уклон нашего правосудия, но почему нельзя было отпустить в зале суда, учтя отсиженное в СИЗО, а дали год непонятно за что? Один из людей в штатском…
Алина:
- В Таганском районном суде очень узкие коридоры. Лёшу вели с конвоем, собаками, его проводят мимо, мы помахали ему рукой, стоим, смотрим ему вслед. За конвойными идет человек в штатском, немного притормозил рядом с нами и говорит: «Ещё потом спасибо скажете. Если бы мы его не посадили, он бы уже сдох».
Авал:
- Тогда это казалось циничным. За что спасибо говорить? Что посадили на год, а не на два? Но пока Лёша сидел, в декабре 2008 напали на меня, в январе 2009 убили Маркелова, в июне – Илью Джапаридзе, ноябре – Ивана Хуторского. Когда Лёша вышел, он сразу начал жить не дома.
Убитый группировкой БОРН Иван Хуторской
The Insider:
- То, что «Русский образ» курировался администрацией президента, конечно, очевидно, но из этого как-то не следует, что акции БОРНа там согласовывались.
Шкобарь:
- Реализовывалась традиционная схема, когда власти используют ультраправых для достижения своих целей.
The Insider:
- Из чего вообще следует, что Администрация президента была в курсе убийств, которые совершал БОРН? Только из того, что Горячев там брал деньги? Но есть и некоторые левые, которые получают деньги в АП.
Шкобарь:
- Но к уличным акциям они отношения не имеют. Когда мне предлагали схожее сотрудничество, мне открыто говорили: с левыми, с антифашистами у нас не получается сотрудничать. В центр «Э», который примерно тогда и сформировался, пришли люди из УБОПа, которые стали работать с политикой так же, как раньше – с организованной преступностью. С нациками они договорились, а с левыми – не получалось. И они сделали, как привыкли в случае ОПГ – если кто-то не идет на контакт, нужно деморализовать, отстреляв ярких людей. В интересах центра «Э» было не полное уничтожение уличного левого движения – тогда они просто перестанут получать на это деньги — им было интересно поставить под контроль.
Авал:
- Возможно, они рассчитывали, что появится какой-то и левацкий БОРН, чтобы с его помощью уже правых осаживать. Мне тоже эшники говорили – некоторые националисты, умные и хорошие, с нами сотрудничают, сдают своих отморозков, а вы… Им вообще непонятно, как может что-то существовать вне контроля. Мною особенно интересовались в 2012 году, самые важные для них вопросы тогда были – кто такой Алексей Гаскаров и кто нам платит.
The Insider:
- Вам всё-таки кажется, что БОРН натравили на вас?
Авал:
- Они и сами были готовы, но явно были информационные вбросы, информационная помощь.
Алина:
- Недавно вышло интервью Закаева, посвященное 20-летию чеченской войны. Там он очень похожие вещи рассказывает - всё было подстроено так, чтобы чеченцы друг друга сами перебили, и их можно было подчинить. Есть ощущение, что с нами произошло примерно то же самое.
Авал:
- Правда, мы их сильно подвели. Мы сделали не свой БОРН, а акцию у химкинской администрации, участвовали в болотных протестах – это ментов возмутило, и мы получили серию уголовных дел. У ментов, конечно, отсталая стратегия. Современная европейская – вовлекай всех в общий цирк, и все будут довольны. Я понимаю, что это цирк, но так мне больше нравится. Есть правые партии, есть левые, есть центристы… Это, конечно, общество спектакля, но зато нет такой ненависти и убийств.
Акция «Антифа» у Химкинской администрации
Алина:
- А у нас – вы не в игре вообще, вы должны друг друга перебить, а мы будем качать нефть.
Шкобарь:
- И ещё важный момент. Что показала Манежка? Ультраправые от власти не хотят ничего. Они готовы спрашивать с «жидов», «масонов», иммигрантов, «рептилоидов», либералов. С кого угодно, кроме власти. А левые – исключительно с властей.
Авал:
- Десять тысяч человек у Кремля! Мы бы Ленина вынесли из мавзолея и посадили в Кремль! А они прохожих побили и ёлку поломали. 300 человек у здания администрации Химок больше сделали.
The Insider:
- БОРН – это была одна группа, или можно предположить, что несколько групп наци охотились за антифашистами, используя общую базу адресов?
Авал:
- Были антифашисты, которые их в большей степени раздражали. Видимо, интересовали лидеры. Я себя к лидерам никак причислить не могу, я тогда был совсем молодой, но, в силу моей расслабленности, мои данные попали в интернет.
Алина:
- Ну как, помнишь, была эта дурацкая статья, в Newsweek, по-моему, где ты, как «амбал Авал» как раз в качестве одного из лидеров был.
Авал:
- Мне казалось, что любая деятельность, связанная с антифашизмом, в контексте русской истории полезна. И зачем тогда прятаться? Некоторая наивность присутствовала. Может быть, я этим бравировал…
Алина:
- Бравировал, ещё как.
Авал:
- Я был музыкантом, говорившим об антифашизме, давал интервью для фильмов, стал известным интернет-персонажем. Илья Джапаридзе также был идентифицирован, также много общался в интернете, тоже был очень наивен, как и я. Ну, и у нас – грузинские фамилии. На момент убийства Илья уже полгода нигде не появлялся, никакими антифашистскими делами не занимался. Его интересовало создание аполитичной футбольной фирмы фанатов «Динамо».
The Insider:
- В материалах дела БОРН обвиняемые дают показания, что их интересовала связь Джапаридзе с фанатами «Динамо». Показания, правда, весьма путанные. А была ещё версия, что он с Евгенией Хасис ходил в один спортивный клуб.
(The Insider: Евгения Хасис – сожительница Никиты Тихонова, отбывает срок за соучастие в убийстве Маркелова и Бабуровой).
Авал:
- Да, они оба занимались тайским боксом в клубе «Квадрат». Но пересекались ли они там, тем более, пробовал ли Илья за ней ухаживать – неизвестно.
The Insider:
- В Хасис не так просто было распознать нацистку, учитывая явные семитские черты…
Авал:
- У Ильи на тот момент была девушка.
The Insider:
- Всё-таки за антифашистами следила одна группа или несколько?
Шкобарь:
- А что, были другие, кто такими вещами занимался? Их не было. И с нашей стороны такого не было. Да, мы дрались, в том числе с ножами и травматикой, но никогда такого не было, чтобы кого-то целенаправленно шли убивать.
The Insider:
- Дима, помимо этого нападения, ты в чем-то другом видел опасность?
Авал:
- Уже в 2012 году, когда у нас был обыск по делу о драке у клуба «Воздух», когда Алину пытались привлечь в качестве обвиняемой и не привлекли, мы в пятницу после концерта с друзьями поехали домой, дабы посидеть и немножко выпить. Идем с пакетами из магазина…
Алина:
- Трассолог мерил: в нас стреляли с расстояния в два метра восемьдесят сантиметров. Идем мы с пакетами, расслабленные. Из-за припаркованных машин раздаются хлопки – мы думаем, петарды. Сначала две, потом ещё… Оборачиваемся, видим человека в капюшоне, видим всполохи выстрелов. Мы побежали врассыпную, метались по дворам, уже только в подъезде поняли, что Диме пуля прошла по касательной по затылку, а у меня на куртке вмятины характерные. Потом установили, что в нас стреляли из травматики, из «Магнума». Нападавший выстрелил почти всё обойму, а потом пистолет заклинило. Это вряд ли боны. Было больше похоже на запугивание по делу «Воздуха», где мы давали свидетельские показания в пользу обвиняемых. А запугивание именно потому, что если бы стрелявший действительно захотел, мы остались бы с увечьями, так мазать можно было только специально. Да и плюс мы ехали с концерта на машине, по метро нас никак нельзя было отследить.
The Insider:
- Вас допрашивали официально по делу БОРНа?
Авал:
- Вот это и странно. Когда на меня напали, я говорил в милиции, кто я, что я, следователь записал сайты, где висели мои фотографии. Через три месяца вызвали для составления фоторобота. Показывали «базу экстремистов», где были в том числе и антифашисты, в том числе и несколько моих знакомых – спрашивали, не они ли на меня напали. Я говорю: вы уж хотя бы разделите базу… Это было на Петровке.
Шкобарь:
- Когда убили Ивана Хуторского, меня вызывали на допрос. Единственное, что интересовало придурка-следователя, не наши ли это внутренние разборки.
The Insider:
- Ты ощущал слежку, когда стал «героем интернета»?
Шкобарь:
- В 2008 году пытались поймать у подъезда, звонки непонятные были.
The Insider:
- Как ты сейчас относишься к бренду «Шкобарь»?
Авал:
- По-моему, очевидно, что Лёша за этот «бренд» расплатился сполна, и принес он больше потерь, чем дивидендов.
Алина:
- Нам ещё тридцати нет, но от всего этого чувствуем себя глубоко старыми, уставшими, измученными людьми.
Шкобарь:
- И для чего все эти жертвы-то были? Я смотрю на молодую поросль антифашистов и понимаю, что со многими каши не сваришь. Общей антифашистской сцены больше нет, зато есть имбецилы, которые этим прикрываются. А что до «бренда Шкобарь», могу сказать, я никого не резал, не стрелял, не делал ничего гадского, подлого, недостойного. С властями никогда не сотрудничал. Что мне ещё думать?
The Insider:
- Основная цель подсудимых по делу БОРН сейчас – не уехать на пожизненное…
Авал:
- Они же понимали, что делали и не раскаиваются. За что они убили Илью? Он же к антифашизму уже не имел отношения, а убили его с такой жестокостью – 4 выстрела в голову, 26 ножевых ранений… Хотя и мы, и они стали заложниками отсутствия в России политики. Если бы у нас был хотя бы спектакль демократии, всего этого, наверное, не было бы.
Шкобарь:
- Те, кто идет на контакт с властными структурами, с правонарушительными органами, делают для них грязную работу, должны быть готовы к тому, что в один момент их обязательно кинут, спишут со счетов.
