Цвет коричневый: за деколонизацию анархизма и против белой гегемонии

Мы публикуем перевод статьи палестинской анархистки и журналистки Будур Хассан, опубликованной в ее блоге 24 июля 2013 года. В своих статьях Будур часто затрагивает проблему привилегий, исключенности и системной дискриминации, в том числе в анархистских и феминистских сообществах, и пытается найти способы ее решения.

Появление Египетского Черного Блока на улицах Каира в январе 2013 года вызвало наивный восторг в западных анархистских кругах. Мало внимания было уделено политическому видению — или отсутствию такового — Египетского Черного Блока, их тактикам или позиции по социально-экономическиим вопросам. Для большинства западных анархистов для оправдания некритического восхищения было достаточно того, что они выглядели и были одеты как анархисты. Facebook страницы израильских анархистов были завалены фотографиями активистов Египетского Черного Блока; при взгляде на американскую блогосферу в этот период возникало впечатление, что Черный Блок был первым движением в Египте, имеющим отношение к анархизму и антиавторитаризму. Но, как отмечает американский писатель Джошуа Стефенс, восторженная реакция многих западных анархистов по поводу Черного Блока поднимает неприятные вопросы, касающиеся их одержимости формой и образом и игнорирования содержания и действий. Таким оразом, эти анархисты не отличаются от исламистов, которые резко осудили Черный блок как кощунственный и атеистический только потому, что они выглядели как западные активисты. Кроме того, реакция многих западных анархистов на Черный блок разоблачает укоренившуюся ориенталистскую тенденцию. Одним из ее проявлений является их игнорирование богатой истории египетского и ближневосточного анархизма. Как доказывает египетский анархист Ясир Абдулла, анархизм в Египте восходит к протестам против строительства Суэцкого канала в 1870-х годах; Итальянские анархисты в Александрии приняли участие в Первом Интернационале, опубликовали в 1877 году анархический журнал и приняли участие в революции Ораби 1881 года; Греческие и итальянские анархисты также организовывали забастовки и протесты с египетскими рабочими. Тем не менее, этим протестам не придают никакого значения те, кто считает, будто Черный блок является первой по-настоящему радикальной группой, которой удостаивалась египетская почва.

В этой статье утверждается, что поверхностное принятие Черного Блока — лишь один из примеров того, что «белый анархизм» до сих пор не вырвался из колониальных предрассудков, что является бедой многих западных левых. Я продемонстрирую здесь, что эта неудача может быть связана с тем, что анархизм не прошел через весь процесс деколонизации. Для начала я покажу, что колониальный подход привел к тому, что республиканцы испанской революции закрыли глаза на испанский колониализм в Северной Африке и в результате сосредоточились на борьбе с фашизмом исключительно внутри страны. Поскольку испанская революция продолжает служить важной точкой отсчета для современных анархических движений, не удивительно, что подобные колониальные отношения приводят сегодняшние движения к списанию столетий антиавторитарной борьбы в Азии, Африке и на Ближнем Востоке. Такой незавершенный процесс деколонизации также означает, что многие западные анархистские движения и доминирующий анархистский дискурс остаются в основном белыми и исключают людей цвета. Я также покажу, что «белый анархизм» не только не принимает цветных, но акцент на образе и стиле приводит к маргинализации людей с ограниченными возможностями и тех, кто не обязательно идентифицируют себя как анархисты, будучи радикально антиавторитарными. И наконец, статья описывает движение «Анархисты против стены» как конкретный пример различных пороков, свойственных белому анархизму, а именно: исключительность, элитарность и неспособность адекватно оспорить бело-колониальные привилегии.

Оглядываясь на Испанскую революцию

Несмотря на поражение в конечном счете, Испанская революция является для анархистов вдохновляющей моделью анархо-синдикализма и неиерархического самоуправления вопреки всему; это была сильно асимметричная война против массивной военной машины, которая была поддержана как вооруженной до зубов фашистской Италией, так и нацистской Германией. Тем не менее, никакая анархическая модель, фигура или ориентир не является священной по отношению к критике (позитивна черта, отличающая анархизм от большей части традиционных левых). Будучи вдохновляющей моделью, испанская революция была далека от утопии, имела много недостатков и слабостей. Но хотя необходимо признать эти недостатки — в том числе совершавшиеся республиканцами грубые нарушения прав человека, вынужденный союз с буржуазией и сталинистами, бессмысленные внутренние распри и другие тактические ошибки — это выходит за рамки данной статьи. Революционеры часто не могут позволить себе роскошь выбирать союзников. Не имея другого выбора, они бывают вынуждены принять поддержку сил, которым они идеологически противостоят. Но признавая, что революция не может быть совершенно чистой, это отнюдь не освобождает от ответственности за массовые казни и притеснение религиозных свобод. Одна стратегическая и моральная «ошибка», на которой я хотела бы сосредоточиться, — как вопрос испанского колониализма в Марокко и Западной Сахаре был полностью выброшен из повестки пламенем революции.

Глубоко погруженные в борьбу с фашизмом и тиранией в Испании, революционеры проигнорировали проблему испанского колониализма, фашизма и тирании в Средиземноморье. Уровень дегуманизации «Другого» был настолько высок, что в большинстве прореволюционных нарративов единственная роль, доставшаяся марокканцам, — наемники генерала Франко, пришедшие разбить Народный фронт. Порой прореволюционный настрой будет заходить так далеко, что станет рассматривать марокканцев в расистской манере. Хотя трудно утверждать, что взаимная солидарность испанских революционеров и колонизированных марокканцев могла бы изменить исход войны, прежде всего неясно, была ли эта солидарность вообще возможной. Как выразился покойный американский историк Говард Зинн: «В краткосрочной перспективе (а человеческая история до сих пор состояла только из коротких периодов), жертвы, сами отчаявшиеся и испорченные культурой, которая их угнетает, производят других жертв». С другой стороны, анархизм по своей сути предполагает отказ от любой формы власти и подчинения, в том числе колониализма и оккупации, и борьбу с ними. Следовательно, для того, чтобы быть по-настоящему антиавторитарным, любая борьба против фашизма и диктатуры в своей стране должна быть интернациональной и не может быть отделена от борьбы с фашизмом и тиранией за рубежом, выступая в роли колониальной державы.

Обращение к Испанской революции в ее 77-ю годовщину уместно, т.к. что создается впечатление, что многим анархистам еще предстоит усвоить один из ее ключевых уроков. Не считая некоторых исключений, западные анархистские движения в подавляющем большинстве случаев по-прежнему белые, невольно (или, возможно, сознательно) ориенталистски настроены, западно-ориентированы, даже элитарны и недружлюбны к людям, которые не похожи на них. Таким образом, антиавторитарные выступления на Ближнем Востоке, в Африке и Азии, как правило, замалчивается. Следует при этом сказать, что цветные анархисты, несомненно, несут значительную долю ответственности за отсутствие документации об их деятельности. Отличная книга Майи Рамнас «Деколонизируя анархизм: антиавторитарная история освободительной борьбы в Индии», «Восточное Средиземноморье и становление глобального радикализма в 1860-1914» Ильхама Хури Макдисси являются одними из немногих попыток предложить альтернативную историю антиавторитаризма в тех регионах, на которые обращают мало внимания.

Не ярлык

Эти книги предоставляют доказательства того, что антиавторитарная борьба в развивающихся странах существовала задолго до того, как Черный Блок вышел на улицы Египта. Анархизм не ярлык, бренд или торговая марка, и превращение его в моду может нанести огромный ущерб движению. Анархизм является непоколебимой верой, как пишет Александр Беркман, «вы должны быть свободными; никто не имеет права порабощать вас, управлять вами, грабить вас или навязывать вам что-либо. Это означает, что вы должны быть свободны делать то, что вы хотите сделать; и что вы не должны быть вынуждены делать то, что вы делать не хотите». Тем не менее, белая интеллектуальная одержимость «измами» и тенденция к чрезмерной концептуализации и вписыванию людей в статические категории приводит к исключению многих анархистов просто потому, что они не навешивают на себя ярлык анархистов и не «выглядят» таковыми.

Не имеющие ярлыка

Прекрасный пример таких активистов — женщины, которых я встретила 15 июля на акции протеста в Бер эс-Саб. Акция была частью палестинскго протеста против плана Правера об этнической чистке, законопроекта, предложенного израильским Кнессетом, согласно которому планируется выселить 30000-40000 палестинцев-бедуинов из пустыни Накаб; конфисковать 800000 дуннамов их земли; и снести 35 так называемых «непризнанных» палестинских деревень под предлогом «развития»2. Местные женщины возглавляли протест, крича слоганы, перекрывая дорогу, и продолжая настаивать на своих требованиях, кода израильские оккупационные менты и специальные подразделения полиции избивали их дубинками. Арестованная пятнадцатилетняя Руя Хзайель с большим достоинством улыбается с фотографии, на которой запечатлено неповиновение палестинских женщин. После первого нападения полицейских демонстранты перегруппировались и возобновили скандирование воинственных лозунгов под руководством женщин. Патриархальные политические «лидеры», которые, как правило, руководят всеми протестами в оккупированной Палестине, пытались разогнать акцию протеста, чтобы избежать дальнейших столкновений с израильской полицией. Но женщины снова отказались уйти домой или замолчать и кричали, что протест должен продолжаться, пока все задержанные не будут освобождены. Ближе к концу акции, которая была немногочисленной, но заряженной феминистской энергией, пожилая женщина из Аль-Аракиб, палестинско-бедуинской древни, которую сносили 53 раза в течение последних трех лет, сказала: «Когда они сносят наши дома, мы превращаем в дом деревенское кладбище. Они угрожают разрушить и его. Даже если они это сделают, мы разроем могилы собственными руками и будем жить в них. Мы будем защищать наших мертвых, а они будут защищать нас».

На этом протесте женщины из оккупированного Накаба бросили вызов колониальной власти государства-оккупанта и местной патриархальной гегемонии. Они сделали посмешище из ориенталистских стереотипов, которые считают бедуинских женщин бессловесными и нуждающимися в опеке. Они требовали свободны и не желали делать то, что не хотели делать. Большинство этих женщин могли никогда не слышать об Эмме Голдман и не читать брошюры Петра Кропоткина; некоторые из них не говорят по-английски. Но они олицетворяли все то, за что антиавторитаризм по сути выступает. Тем не менее, эти женщины и многие другие, подобные им, будут исключены из доминирующего западного анархистского дискурса, потому что они не соответствуют узким и сложным определениям, штампам и образу жизни.

Где инвалиды?3

Другая группа, как правило, маргинализованная во многих анархистских кругах, — люди с ограниченными возможностями. Лица с физическими недостатками могут быть не в состоянии бросить коктейль Молотова или участвовать в Черном Блоке. Они могут быть не в состоянии вести «анархический» образ жизни или отказаться от цивилизации, потому что их выживание в значительной мере зависит от современных технологий. Это не означает, что они не могут быть антиавторитарными, как любой здоровый человек. Но это означает, что у них есть особые обстоятельства и потребности, которые должны учитываться в движении. Они могут организовывать акции прямого действия, участвовать в забастовках, возглавлять акции гражданского неповиновения, они могут превратить свою инвалидность в преимущество для всей группы. Они не нуждаются в опеке и не должны быть маргинализованы. Вместо того, чтобы уговаривать их вернуться домой или оставаться на вторых ролях, их товарищи должны приложить усилия, чтобы сделать пространство протеста доступным для них, когда это возможно. Люди с ограниченными физическими возможностями, как правило, исключены из анархистских движений или не чувствуют себя нужными. Но для того, чтобы анархизм был действительно всесторонним и разнообразным, он должен интегрировать и охватить все: цветных, людей с инвалидностью, бедных, непартийных повстанцев и тех, кто не обязательно соответствует общепринятому западному определению анархизма, как мы узнали на примере приведенных выше протестов в Накабе.

Анархисты против стены

Широко признанные и превозносимые как самая радикальная и революционная израильская левая группа, «Анархисты против стены» (AATW) прекрасно иллюстрируют многие из вышеупомянутых пороков «белого анархизма». Мы можем придерживаться тех же политических взглядов, так как AATW выступают против сионизма, поддерживают право палестинских беженцев на возвращение и верит в одну демократическую страну на территории исторической Палестины. Тем не менее, большинство из них не рефлексируют реальность своих белых колониальных привилегий. Эта критика не ставит своей целью оценивать или занижать качество и ответственность работы группы и не подвергает сомнению их моральное мужество и стойкость. Она скорее стремится пролить свет на пороки и недостатки, свойственные большинству радикальных левых белых групп. Эта критика AATW имеет два аспекта: (1) институциональный аспект (2) участие группы в протестах на оккупированном Западном берегу.

В «Анархистах против стены» значительно преобладают белые, буржуазные, образованные и привилегированные израильтяне-ашкенази из Тель-Авивского «пузыря». Это закрытый VIP-клуб, в котором не применяется прямая демократия. Несколько активистов, которые тесно сотрудничали с группой, жаловались, что решения принимаются лишь несколькими ветеранами. Они всегда подчеркивают, что «рефлексируют свои привилегии», но они не признают, что их привилегии пронизывают их повседневную жизнь, позволяя им более широкие варианты способов перемещения. Например, выбор оккупированной, доступной только поселенцам дороги №433 из Тель-Авива на акцию протеста на Западном берегу не является ни революционным, и не бросающим вызов израильским привилегиям. Возвращаясь из Рамаллы в Иерусалим через КПП «Хизмех», специальный пропускной пункт для людей с израильским гражданством, также не революционно. Поездки на протесты на Западном берегу, чтобы успокоить комплекс белого спасителя, не означает «рефлексию привилегию.» Приезжать каждую пятницу на классные и либеральные протесты в Наби Салех и проводить большую часть дня, болтая на иврите возле заправки под облаками слезоточивого газа не кажется продуктивным.4

Израильские анархисты считают, что само их присутствие помогает деревне и приносит пользу протесту, как будто их белая кожа и израильские паспорта — большое достижение. Но даже это не совсем верно. Самые большие протесты на Западном берегу — в древне кфар Каддум, и едва ли пять израильских активистов посещают там еженедельные протесты. Утверждение о том, что присутствие израильских анархистов защищает местных палестинских демонстрантов, также нелепы, так как палестинцы на протестах всегда идут впереди, а присутствие израильских активистов не делает израильские оккупационные силы менее жестокими. Благодаря их гражданству израильские анархисты являются привилегированными по сравнению с палестинцами по закону, даже в случае ареста или ранения, что означает, что все лозунги о «сопротивлении бок-о-бок» являются фарсом. В конце дня, увернувшись от нескольких пуль, пахнущие слезоточивым газом и сканком, сделав несколько драматичных фотографий, израильские анархисты вернутся в колонию Тель-Авив, иногда по дорогам только для евреев, чтобы провести спокойный вечер в баре. Между тем, палестинские жители, с которыми они «сопротивляются бок-о-бок» каждую пятницу, всегда живут под угрозой ночных рейдов и мести со стороны израильских оккупационных солдат.

Израильские анархисты должны понимать, что участие в протестах на Западном берегу в существующем формате не ставит систему под угрозу. Действительный отказ от привилегий повлек бы за собой жизнь и смерть под оккупацией. То есть действия активистов сделали бы колонизатора не способным делать различия между ними и палестинскими жителями деревни, с которыми они «совместно сопротивляются».

Кроме того, это также повлекло бы за собой уничтожение привилегий в их собственных сообществах. Еще до посещения любого протеста на Западном берегу они должны сначала признать существование системы привилегий, в которой они живут, и начать работу по ее уничтожению; стремиться внести изменения в своих сообществах; вести долгие и невидимые сражения, которые не будут выложены на YouTube; и избавиться от бремени белого человека. Палестинцам от него только хуже. До тех пор они будут оставаться неотъемлемой частью системы, которая угнетает, колонизирует и душит палестинцев. Они будут оставаться таковыми, потому что их образ жизни по-прежнему зависит от той самой системы.

Перевод: Елена Пасынкова - русскоязычная палестинская анархистка

Примечания

2 12 декабря 2013 г. в результате массовых протестов по всей стране и осуждения со стороны мирового сообщества плане Правра-Бегина был отменен, однако значительная часть местных жителй к тому времени была уже выселена. Подробнее о законопроекте.

3 Авторка статьи, сама являющаяся человеком с ограниченными возможностями, употребляет здесь слово «disabled», видимо, намеренно.

4 На самом деле, следовало бы начать критику с того, что аффинити-группа «Анархисты против стены» (на момент публикации статьи Будур уже неактивная), несмотря на присутствие в ней нескольких анархистов, анархической никогда не была, как признают сами ее бывшие участники.

Источник