Рецензия на книгу Зайнеп Туфекчи «Твиттер и слезоточивый газ»

Есть две противоположные модели того, как Интернет изменил протестные движения. Первая: Интернет сделал протестующих сильнее, чем когда-либо. Она подтверждается успешными революциями в Тунисе (2010-2011), Египте (2011) и Украине (2013). Вторая: Интернет сделал их менее эффективными. Это то, что называется «slacktivism» или «clicktivism» - легкое действие без всякой реальной вовлеченности может привести к таким движениям, как американское «Occupy», которое просто иссякло без каких-либо видимых последствий. Конечно, на самом деле всё гораздо сложнее и Зайнеп Туфекчи пытается анализировать эту ситуацию в своей новой книге «Твиттер и слезоточивый газ» (Twitter and Tear Gas).

Туфекчи — редкий случай междисциплинарности. Будучи социологом, программистом и этнографом, она изучает, как технология формирует общество и ведет к социальным изменениям. Она работает в Школе информатики и на факультете социологии в Университете Северной Каролины, и одновременно является сотрудником Центра Интернета и общества Беркмана Клейна в Гарвардском университете. Я бы крайне рекомендовал любому читать её регулярные колонки в New York Times о социальных последствиях технологий.

Современные протестные движения, подпитываемые Интернетом — это главная тема «Твиттер и слезоточивый газ». Как наблюдатель, писатель и участник, Туфекчи рассматривает, как современные протестные движения изменялись под воздействием Интернета — и что это означает для будущих протестов. Книга объединяет её собственные этнографические опыты и свойственный ей тщательный анализ с исследованиями других, а также с анализом больших данных из социальных сетей. Результатом является книга, которая одновременно проницательна и интересна, и заставляет задуматься о многом за пределами своей основной темы.

«Сила и хрупкость сетевого протеста» - это подзаголовок книги. Мощь Интернета как инструмента протеста очевидна: он дает людям новые возможности для быстрой масштабируемой организации. Но, согласно Туфекчи, не следует судить о современных протестах, используя те же критерии, что и для протестов до-сетевой эпохи. Марш на Вашингтон в 1963 году действительно завершился моментом, когда сотни тысяч человек слушали речь Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта». Но это стало кульминацией многолетних протестов и результатом шести месяцев тщательного планирования, которое само по себе стало возможным лишь благодаря этим годам усилий. Протесты 2011 года в Каире были организованы с нуля за несколько дней, потому что появилась возможность координации через Facebook и Twitter.

Это сила. Хрупкость же Туфекчи описывает по аналогии. Непальские шерпы помогают альпинистам, восходящим на гору Эверест: они несут припасы, прокладывают тросы и лестницы, и так далее. Это означает, что люди с ограниченной подготовкой и опытом могут подняться на гору, но само восхождение от этого не становится менее опасным. Иногда это приводит к катастрофическим результатам. Туфекчи описывает это так: «Точно так же Интернет позволяет сетевым движениям быстро и резко расти. Но он не обеспечивает предварительного создания формальных или неформальных организационных и иных коллективных возможностей, которые могли бы подготовить эти движения к неизбежным будущим вызовам. Они гораздо хуже умеют реагировать на то, что приходит следом.» Таким образом, эти движения оказываются неспособны отвечать на контр-меры правительств или вообще как-либо менять свою тактику (феномен, который Туфекчи называет «тактической заморозкой»), принимать решения в масштабе всего движения и вообще выживать в течение длительного времени.

Туфекчи не утверждает, что современные протесты обязательно менее эффективны: она говорит, что они другие. Эффективные движения должны понимать эти отличия и использовать преимущества новых технологий, одновременно сводя к минимуму их недостатки.

С этой целью она разрабатывает некую таксономию для разговора о социальных движениях. Протесты это пример «сигнала», за которым стоит одна из нескольких «способностей». Существует нарративная способность: способность менять дискурс, как движение Black Lives Matter сделало с темой полицейской жестокости, а движение Occupy — с экономическим неравенством. Есть способность разрушать: способность прекращать обычный ход бизнеса. Типичный пример из времен раннего Интернета — это протесты против ВТО в Сиэттле в 1999. И, наконец, есть избирательная или институциональная способность: голосование, лоббирование, сбор средств и так далее. Из-за разных «возможностей» современных интернет-технологий (особенно социальных сетей), один и тот же сигнал — протест определенного масштаба — может отражать разные способности, лежащие в его основе.

Эта таксономия также управляет и реакциями государств на протестные движения. Умные реакции подрывают такой важный ресурс, как внимание. Китайское правительство в 2015 году отреагировало на протестующих в Гонконге тем, что вообще не стало с ними никак взаимодействовать, не дав им тем самым возможности получить телефонные видеоролики, которые стали бы вирусными и привлекли бы внимание всего мира. Вместо этого власти просто отвели полицию назад и подождали, пока движение не умерло от недостатка внимания.

Если все это звучит сухо и академично, то это ложное впечатление. «Твиттер и слезоточивый газ» чрезвычайно богат деталями: ведь автор лично участвовала в протестах в парке Гези в 2013 году в Турции, лично проводила интервью с протестующими на всем Ближнем Востоке (в частности, в Египте и ее родной Турции), с сапатистами в Мексике, с протестующими против ВТО в Сиэтле, с участниками Occupy по всему миру и со многими другими. Туфекчи пишет о людях, которые являются частью этих мощных социальных движений, с теплотой и уважением, мягко переплетая свою собственную историю с историями других, большими данными и с теорией. Она умеет писать для широкой аудитории, и хотя книга вышла в издательстве Йельского университета, это текст скорее популярный, чем академический. Научная строгость, которая в нём тоже присутствует, представлена так, что увлекает читателя, а не отвлекает его.

Поклонник синтеза во мне, конечно, хотел бы, чтобы Туфекчи пошла ещё дальше — вынесла бы описываемые ей тенденции за пределы узкого мира политического протеста и применила их к более широким социальным изменениям. Ее таксономия — важный вклад в общее обсуждение того, как Интернет в целом влияет на общество. Кроме того, ее идеи о том, как работает общество в эпоху Сети, применимым для понимания социальных изменений, связанных с технологиями, в целом. Обществу трудно обсуждать такие вещи. Часто мы скорее предпочитаем, чтобы технология слепо рулила обществом, либо — что в некотором смысле ещё хуже — оставляем технологии на откуп ничем не связанным коммерческим корпорациям. Когда вы читаете «Твиттер и слезоточивый газ», вспомните о современных (или грядущих в ближайшем будущем) технологических проблемах: массовой слежке, алгоритмической дискриминации, автоматизации и безработице. Уверен, вам придут в голову новые идеи.

Туфекчи дважды цитирует историка Мелвина Кранцберга (1985 год): «Технология не хороша и не плоха; но она и не нейтральна». Это перекликается с главным тезисом книги. Хорошо это или плохо, но общественные сетевые технологии изменили характер политического протеста, а также реакцию правительств на него и способы его подавления.

Уже некоторое время назад я охарактеризовал наше технологическое будущее как войну между «быстрыми» и «сильными». «Быстрые» - диссиденты, хакеры, преступники, маргинализованные группы — первыми используют новые технологии, чтобы увеличить свой потенциал. «Сильные» медленнее, но у них больше начальной мощности для усиления. Поэтому, хотя протестующие действительно первыми начинают использовать Facebook для организации, через некоторое время государства учатся использовать тот же Facebook уже для отслеживания протестующих. Мы до сих пор не знаем, кто одержит верх в долгосрочной перспективе, но ясно, что книга Туфекчи помогает нам понять динамику сегодняшней ситуации.

Брюс Шнайер
криптограф, специалист по компьютерной безопасности, публицист

Перевод avtonom.org