Черный флаг над сельпо: как я не уехал жить в деревню

От редакции: автор посетил два анархистских сельских проекта в России и решил, что они ему не подходят. В данном тексте критика выглядит вполне конструктивной, но любая оценка - это всегда личная оценка. "Автоном" приветствует практически любые либертарные начинания, и уж тем более такие серьезные, как попытки основать сельские поселения в России, руководствуясь анархистскими принципами.

Я уволился весной 2019 года. Я не смог пойти на еще один компромисс и устроиться на новую работу, потому что страдал от эмоционального выгорания (burnout). Это главный диагноз современности, который сводится к простой формуле — слишком много работы и слишком много стресса. Радикальным ответом на нездоровую обстановку стало решение о переезде в деревню, которая еще у эллинов считалась местом для отдыха (otium), в отличие от города, где делают бизнес (negotium). Я люблю природу и походную романтику, а экологические лагеря в лесах Европы сформировали меня как анархиста. Жена питает теплые чувства к деревне, потому что там о ней заботились бабушки и дедушки. Кроме того, нужно было как-то решать жилищный вопрос, так как у нас родился ребенок.

В политическом понимании переезд в деревню означал возврат к сельскохозяйственной общине, основанной на самоуправлении — то есть к старому анархическому идеалу, или даже в некотором смысле одичание (rewilding) — остроумный неологизм из словаря анархо-примитивистов. И хотя я никогда не жил в деревне, мне хотелось заново восстановить связь с ней, которая, как мне казалось, всегда была сильной у наших предшественников. Недаром Махно строил свою вольницу в деревне и ненавидел город.

После поражения в крысиных гонках мне хотелось анархии здесь и сейчас. Поэтому первым делом я отправился в Сквошино. Потом мы всей семьей поехали в Краснодарский край, где провели несколько месяцев. Я дам этому месту условное название Восторг, так как товарищи просили не раскрывать топонимов. Эти поездки мы совершили с разницей в месяц, поэтому я буду рассказывать сразу об обоих коллективах.

Деревня выступает против города

После кампании в защиту студента Всеволода Остапова (прошла в Москве в конце 2000-х: менты избили нескольких анархистов и попытались, как обычно, представить дело так, будто бы наоборот, люди напали на ментов - прим. "Автонома") группа анархистов разочаровалась в городском активизме и пришла к идее о том, что «если общество остается прежним, то нужно предложить реально функционирующую прогрессивную модель иной общественной ячейки». Была череда неудачных попыток с основанием автономных зон по Хаким Бею в Москве и Петербурге – активисты сквотировали дома под снос и образовывали коммуны, однако коллективы выселялись или разваливались под давлением внешних обстоятельств. Тогда группа решила «воспроизвести модель идеального неиерархического малого сообщества в сельской местности», где власть государства и бизнеса не так сильна.

Триггером для переезда в деревню стало взросление активистов и рождение детей. Последнему фактору редко уделяется должное внимание в анархистской литературе, хотя это одна из важнейших причин, по которой люди покидают движение. Дети и активизм плохо совмещаются – родители не могут больше рисковать попасть за решетку или получить ранение, поэтому все свободное время посвящают домашним заботам.

В городе дети растут внутри нуклеарной семьи, границы которой очерчены стенами квартиры. В деревне же намного больше возможностей для либертарных воспитательных инициатив, когда детьми занимаются не родители, а весь коллектив. Однако попытка образования коммуны в Сквошино с общей собственностью и общими детьми провалилась.

Выбор места для поселения – важнейший фактор успеха, однако Сквошино было основано случайно. В 2008 году в Псковской области анархисты обнаружили пустой дом на границе с Эстонией и захватили его. Пришла волна переселенцев, единицы остались, остальные вернулись в города. Сквошино стартовал именно как сквот – в Псковской области множество заброшенных хуторов, владельцы которых давно уехали за границу и бросили свои дома. Это легкие цели для захвата, но трудные для легализации и подведения коммуникаций – попытки подключиться к электросети пресекались властями, поэтому в одном из домов пришлось установить солнечные панели. За несколько лет количество участников коллектива выросло, в одном доме стало тесно, поэтому активисты заняли ближайшие участки и постепенно выкупили их.

Сейчас Сквошино – это целая система хуторов, где постоянно проживает несколько десятков человек, и временно – еще столько же. Для гостей выделено два дома, причем один был возведен с нуля силами коллектива. Несмотря на хуторскую разрозненность, в Сквошино ярко выражен коллективный дух и потребность в самоопределении – коммунары даже вели журналы, куда записывали результаты встреч, проводимых по всем анархистским правилам. Впрочем, это не уберегло коллектив от внутренних конфликтов.

Деревня окружает город

Один из основателей Сквошино уехал в Краснодарский край, где уже в 2014 году поселились анархисты из Москвы. Образовался Восторг, который стал результатом сознательного поиска – здесь условия для ведения хозяйства намного лучше. Однако Восторг не позиционирует себя как анархистский проект. Он вообще в коллективном представлении определен слабо – сейчас это просто несколько семей, которые переехали из разных российских городов и купили в одной деревне дома.

Восторг создали товарищи, участвовавшие в развитии российского движения в нулевых. Это был период расцвета, после которого настал кризис. Отъезд в деревню стал экзистенциальным ответом на образовавшуюся пустоту и точкой приложения сил. Проблема в том, что под давлением капитализма и времени политические взгляды леваков начинают дрейфовать, и они географически и идеологически больше не ассоциируют себя с движением, частью которого когда-то были.

В сообществе представлены анархисты, отношения строятся на эгалитарных принципах, но никакой идеологии нет, так как здесь она потерялась на фоне деревенского нью-эйджа. Веганизм, йога, медитации, китайский чай, магия, язычество, индуизм, астрология, приметы, народная медицина – самые разные направления мистики и эзотерики в деревне только расцветают. Бывшие городские жители пытаются сконструировать для себя новую реальность и наполнить ее мифами в противовес излишне рациональной жизни в мегаполисах. Только если нью-эйдж в городе воспринимается нормально за счет общего безумия – то в деревне он становится общим безумием. Примечательно, что соседями Восторга стали кришнаиты, а Сквошино – анастасиевцы.

С местными в обоих случаях удалось выстроить отличные отношения. За счет более активной жизненной позиции переселенцы удачно встроились в существующий деревенский уклад и даже заняли центральное положение в сложившихся сообществах. В округе все знают, что к пришельцам из города можно всегда обратиться за помощью – никогда не откажут. Переселенцы в свою очередь обращаются к коренным за советами о ведении хозяйства и информацией об окружающей природе – то, что не найти в интернете и книгах. В Сквошино из этого общения вырос неожиданный союз с представителями народа сето. Восторг проводит в деревне общие детские мероприятия – праздники, ярмарки, летние лагеря – с использованием элементов системы Монтессори и Вальдорфской школы.

Деревня захватывает город

Совместная производственная деятельность является важнейшим показателем жизнеспособности либертарных проектов. Оба коллектива воплотили уже немало идей – коллективно и на эгалитарных принципах – прежде всего, речь идет о малоэтажном строительстве. При этом члены коллективов экономически не зависят друг от друга и по-прежнему ведут частное хозяйство, то есть в деревне каждый зарабатывает, как может. Обычно переселенцы превращаются в рантье и сдают недвижимость в городе, фрилансят или возят деревенские товары в город. Общей собственности мало – ею условно считается засквотированная недвижимость и несколько единиц сельскохозяйственной техники и станков.

Другими словами, до сельского коммунизма еще очень далеко. Сейчас оба коллектива пытаются заработать денег для всех участников и при этом не скатиться в обычный бизнес: то есть организовать дело без боссов, эксплуатации, 8-часового рабочего дня и других городских радостей.

В Сквошино – это Содружество Изборских Мастеров, в рамках которого в город кооперативно реализуются фермерские товары – сыры, хлеб, конопляное масло – и предметы народного промысла – деревянные игрушки, керамическая посуда. До недавнего времени важным товаром было прекрасное пиво «Криве», однако осенью 2019 года пивоварня сгорела. Сейчас участники коллектива перестраивают здание общими усилиями. Так как Сквошино – это система удаленных друг от друга хуторов, производственная база распределена по разным землям, то есть в одном месте пекут хлеб, а в другом – варят пиво. Это мелкосерийное производство с большой долей ручного труда, поэтому в целом проект приносит небольшую прибыль участникам кооператива. В планах – расширение ассортимента зонтичного бренда и рост продаж на тематических ярмарках и через соцсети.

Летом 2019 года Восторг запустил большой строительный проект, в рамках которого был успешно выполнен первый заказ. Мне удалось присутствовать на встрече его участников, где обсуждалось, как будут распределяться заработанные деньги в зависимости от количества внесенного труда. Проблема заключается в том, чтобы вычислить справедливую стоимость строительных работ, которые отличаются по характеру труда – физической сложности, требованиям к квалификации работника, креативности. Это начальный этап, через который проходят все группы, пытающиеся организовать «левацкий бизнес». На мой взгляд, у Восторга есть отличные шансы стать новой фабрикой Zanon.

Ни к селу, ни к городу

Я провел пару недель в Сквошино и пару месяцев в Восторге. Это был очень интересный опыт, который я до сих пор осмысляю – все эти странные люди, их истории и обычаи. Здесь живут ребята, которые оказались слишком круты для города или достаточно сошли с ума, чтобы свалить в деревню. Тут собрались те, кто может позволить себе окончательно выпасть из социальной иерархии.

Сквошино – это сквоты на хуторах из камней, пиво и старые товарищи, мрачный прибалтийский флер и погода хуже, чем в Москве. Тут больше коллективизма. Подходит для уставших питерских панков, которые готовы топить печь чаще, чем семь месяцев в году. Восторг – это турлучные дома из грязи и палок, фрукты и орехи, укромный уголок солнечного Краснодарского края. Тут больше индивидуализма. Подходит для хиппи со всех уголков России.

Но я обычный горожанин, который хотел сбежать в деревню от капитализма и спрятать там свою семью. Я надеялся встретить там коллектив единомышленников – нечто такое, что я читал про европейскую коммуну Нидеркауфунген, где ты передаешь свою собственность в обмен на групповую защиту. Однако переселенцы продолжают воспроизводить городскую повседневную жизнь с четким разделением домохозяйств. Конечно, в деревне качественно больше горизонтальных связей, бескорыстной взаимопомощи, в целом больше анархии, однако экономическая система остается прежней. Такой вот сельский капитализм с джипами и мобильным интернетом.

У либертарных сообществ в деревне намного больше перспектив, чем в городе. Анархистская рурализация может развиться в полноценные автономные зоны, как Вольная территория Махно. Сеть деревенских коммун – это решение жилищных проблем активистов, материально-производственная база, воспитание нового поколения либертариев, экологический заслон на разрушительном пути капитализма. Но если активисты теряют идейное обоснование своей деятельности, то переезд в деревню теряет всякий смысл – страдать от капитализма можно и в городской квартире с отоплением.

Тов. Груша

Текст подготовлен для 39 номера журнала "Автоном".